– Как ты? – спросил Грег, игнорируя внутренний хохот Кукольника.

– Немного дернуло, сенатор. Ничего страшного.

Этим словам противоречили капли пота, выступившего у него на лбу. Кукольник захихикал.

«Оставь его в покое. Нам надо работать».

«Нет проблем, Грегги. Просто так приятно снова стать свободным! Мы все сделали. Дело в шляпе».

– Я думал про речь, сенатор, – говорил тем временем Тони. – Думаю, я нашел тот лозунг, который нам нужен. Я просматривал все прежние речи. Помните, что вы сказали в Рузвельт-парке, когда объявили, что будете участвовать в кампании?

Этот вопрос принес с собой воспоминания: вскоре после той речи он приказал убить Кахину на глазах у Кристалис и Даунса, чтобы они молчали про его способности туза. Грег с иронией подумал о том, как это сработало.

«Нормально сработало! – возразил Кукольник. – Во время кампании было тихо. Тахион узнал правду слишком поздно. Теперь все в порядке».

«Наверное».

– Какую фразу ты имеешь в виду, Тони? – спросил Грег у своего спичрайтера.

Тони нажал клавишу и прочел с экрана слова:

– «Кроме тех масок, которые сделал знаменитыми Джокертаун, есть и другие». Это ваши собственные слова, насколько я помню, и очень удачные. «За этой маской прячется инфекция, свойственная слишком многим… Я хочу сорвать эту маску и обнажить скрытое под ней уродство – уродство ненависти». – Тони стукнул кончиком пальца по экрану. – Это – сильный образ. Думаю, нам пора им воспользоваться.

– По-моему, неплохо. Что ты задумал?

– Я разрабатываю эту тему со вчерашнего вечера. И мне пришла в голову еще одна мысль.

Тони широко улыбнулся, и Грег уловил всплеск, пульсирующий желтым: Тони гордился своей идеей. Он отодвинул ноутбук и сел прямее. В волнении он забарабанил пальцами по колену.

– А что, если все наденут маски: вы, Джесси, все, кто будет на сцене, и все наши делегаты в зале? Джокеры, тузы и натуралы – все будут в масках, так что их нельзя будет различить. А когда вы произнесете условленную фразу… – Тони прикрыл глаза, размышляя, – что-нибудь вроде… ну, не знаю… «Нам всем пора сбросить свои маски – маски предубеждений, ненависти, нетерпимости», но только еще сильнее, гораздо сильнее, к чему будете долго подводить слушателей. И как только вы это скажете – бабах! – все срывают маски и подбрасывают их вверх.

Грег тихо засмеялся, мысленно рисуя себе эту сцену.

– А мне нравится! Очень нравится.

– Это круто. Это наверняка будет во всех новостях. Можете себе представить – все эти маски в воздухе? Вот это символ! Он вобьет вопрос о диких картах в память всех избирателей, и Бушу будет непросто переплюнуть эту сцену на республиканском съезде.

Грег хлопнул ладонью по постели и встал.

– Мы это примем. Начинай работать над речью, а я соберу Эми, Джона и Девона и согласую все с нашими людьми. Тони, это здорово! Когда все напишешь, отправь в палату к Эллен. У меня там ноут и модем.

– Договорились, сенатор, – улыбнулся Тони.

– Публика сегодняшнее не забудет, Тони. Поторопись: времени у нас мало.

Выходя из палаты. Грег довольно ухмылялся: Тахион нейтрализован, выдвижение прошло, и вот теперь найден идеальный образ для будущей кампании. Он был так доволен, что даже не стал слушать нытье Кукольника, желавшего еще раз попробовать боль Тони.