Объяснила, какой этот замок немыслимо огромный, рассказала про длинный трапезный стол, за которым можно отведать чего душа пожелает, и про блюда, которые, отталкивая друг друга, спешили наполнить мою тарелку. Рассказала про пичуг, прилетающих к моей кормушке. И про огромную библиотеку, где от обилия книг разбегаются глаза.

– Я и не думала, что в мире может быть столько книг, – заметила Грейс.

Я лишь улыбнулась и пожала плечами – не могла же я ответить: «Понимаете, многие из них просто еще не написаны». И другие подробности я невольно опускала, избегая объяснений.

Сложнее всего было с самим Чудищем. Обойтись без него в рассказе – невозможно, а ввести его туда получалось с трудом, и каждый раз, упоминая хозяина замка, я ловила себя на том, что принимаюсь его защищать. Родные привыкли представлять Чудище жутким лесным зверем, напугавшим отца, и как ни рады были они узнать, что он добр ко мне, передать словами, насколько он добрый и чуткий в действительности, я не умела. Я мямлила что-то о том, как мы с ним подружились в последнее время и как он мне дорог, но ощущала себя в некотором роде предательницей. Ведь это он силой забрал меня из семьи, от родных – как могут они простить его, как могу я его простить? Как я могу его оправдывать? Как сказать им, что я люблю его? Меня словно громом поразило. Люблю?!

Замолчав, я уставилась на огонь, сжимая в ладонях чашку с подогретым пряным сидром. Действительно, отменный сидр. Странно было пользоваться посудой, которая оставалась там, где ее поставишь, и не мчалась к тебе наперегонки по малейшему знаку. Незамысловатая пища меня тоже не смущала – смущало другое, что я теперь чужая в этой теплой золотистой кухне.

«Ты ведь только-только вернулась, – убеждала я себя. – Разлука была долгой; разумеется, ты привыкла к той жизни. Как иначе? Не волнуйся».

– Надолго ты к нам? – спросила Хоуп. – Ты говорила, тебе придется возвращаться обратно?

Я кивнула. На меня будто повеяло холодом одиночества. Я обвела взглядом лица родных.

– Да. Я только на неделю.

– Неделю? – охнул отец. – Всего на неделю?

– Но ведь ты потом еще приедешь? – предположила Грейс.

Я чувствовала себя предательницей, которую безжалостно допрашивает милый сердцу враг. Стиснув руки на коленях, я отпила сидр, но он вдруг стал горчить.

– Н-нет. – Короткое слово пронзило тишину, словно кинжал. Почему я раньше не замечала, что у огня в камине кроваво-красная кайма? – Я обещала, что больше не попрошу отпустить меня. – Как я им растолкую? Он сказал: «Без тебя мне не жить». Они не поймут, почему я должна вернуться.

– Никогда? – У Хоуп не хватило голоса договорить.

– Зачем тогда он тебя вообще отпустил? – рассердился отец.

Я понимала, что сейчас не время объяснять настоящую причину.

– Просто чтобы вы убедились: со мной все в порядке, – промямлила я. – Чтобы вы больше за меня не беспокоились.

– Но мы тебя любим… Как же нам не беспокоиться, если мы больше никогда тебя не увидим?

– Эти сны, в которых я прихожу к тебе… – ответила я с запинкой, – они говорят правду. Тебе ведь от них легче?

– Откуда ты про них знаешь? – изумился отец.

– Их посылает Чудище. Он сам мне и сказал.

– Сны, значит, посылает – спасибо ему за доброту! А тебя не отпускает. Честный уговор… Хоть бы никогда мне не видеть этого проклятого замка и не поддаваться на коварное гостеприимство!

– Прошу тебя, отец, не сердись! Ты не понимаешь. Я тоскую по вам по всем, но теперь уже не так горько – то есть я, разумеется, предпочла бы жить тут, дома, но… – Я не договорила.

– Не понимаю? Чего не понимаю?

– Чудищу тоже одиноко, – в отчаянии воскликнула я.

Повисла жуткая тишина.

– Ты… Ты еще сочувствуешь этому чудовищу после всех его злодеяний? – наконец не выдержал папа.

Я печально кивнула, и все снова замолчали ошеломленно.

– Ну что же, – вмешался Жервен, изо всех сил пытавшийся, судя по голосу, рассуждать здраво. – Я не очень понимаю во всех этих делах, но мы знаем точно: здесь замешаны колдовские чары – все эти невидимые слуги и прочее, а кто из нас разбирается в колдовстве? Я думаю, Красавица хочет сказать, что Чудище, с которым знакома она, уже совсем не тот страшный лесной зверь, что когда-то напугал отца. Правильно?

– Да, пожалуй. – Я улыбнулась через силу. – И спасибо! – поблагодарила я искренне.

Ричард с Мерси заснули на своих стульчиках, и сестры понесли их в кровать.

– Надо же, – отводя локон со лба спящей дочки, проговорила Хоуп. – Сегодня утром, за завтраком, она впервые сказала длинную фразу: «Когда Красавица придет домой?» – По щеке Хоуп покатилась слеза.