рассказать не смогу.

  – Ты мне обещал рассказать, что тебе начстанции здешний поведал… – кивнув в сторону второй платформы, напомнил я.

  – Ах, да. Расспросы… Ну, что он мог спрашивать? Конечно, откуда мы, куда направляемся, зачем, для чего, почему да и так далее. Ну, ещё как мы через Пролетарскую пройти смогли, да и что там было вообще. Но на это я сказал лишь, что вырубился, да двоих наших потеряли… - он приостановился, чуть постоял, смотря в пол. Я вспомнил ту ужасную картину и не поверил самому себе, что видел это. По телу пробежала дрожь, а изо рта неровным шлейфом вышел углекислый газ, на глаза набежали слёзы: та пара не заслуживали этого, да и для нас они стали больше, чем знакомыми. – В общем, всё, ха, в рамках.. жанра…

  Антон затих, и по этой немоте я понял: это всё. Надо было перевести дух. Всё же зря я напомнил.

  Постояв с минуту, я успокоился. И, чтобы расслабиться, начал думать об остальном составляющем выше сказанного. Поразмышляв немного, осознал, что ничего толкового-то там (в тех словах) и не таилось… И тут я даже чуть разочаровался.

  – Вот чёрт… – поворачиваясь обратно, в смятении произнёс я. – Сволочь ты, Антоха…

  – Чего это? – напарник чуть насторожился.

  Когда он смотрел вперёд, я мог наблюдать его лицо, но как только поворачивался ко мне, свет ламп больше на него не попадал. Поэтому когда он в очередной раз обернулся на меня, я вновь не увидел чувств на его лике.

  – Да, по твоей тогдашней реакции я ожидал куда более длинного и точного рассказа. А тут…

  – А-а.. ха-ха, ну уж извиняй, – мой напарник явно не умел правильно распределять чувства, вот и в этот раз он сказал всё абсолютно беспристрастно.

  Повисла затяжная пауза.

  Вокруг никого не было. Звуки потрясающей мелодии еле-еле дотягивали до сюда, почему становилось ещё скучнее. В голову никак не лезли мысли.. хоть какие. Но нет, внутри было пусто. Наверное, просто не хотелось думать. Когда нога, стоя на которой я, подобно молодому охотнику, подпирал стылую стену, затекла, я быстро перешагнул на вторую конечность и продолжил стоять также. Хорошо, что моя мастерка и свитер были вновь со мной: теперь холод не чувствовался.. по крайней мере холод подземелий.

  Эта тишина убивала, становилось не по себе. Каждый раз оборачиваясь на Антона, я убеждал себя, что не один. Чем больше проходило времени, тем больше мне приходилось повторять это действие.

  “Ну, где же там Гоша? Что-то он задерживается со своей одежкой… А может, случилось что? Не, на вряд ли, он мужик умный и громкий – крикнул бы. А если не успел… Хватит!” – в голове не было мыслей, зато были ничем не подкреплённые опасения и переживания, которые, как я и сам понимал, были бессмысленны, почему их и приходилось усмирять внутри черепной коробки. Да и где-то в глубине души я отлично понимал, что прошло ещё очень мало времени… Того самого, которое людьми уже ценилось мало, и мало для кого оставалось чем-то существенным. Ведь для большинства оно было уже упущено и потеряно.. навсегда…

  – Может, ещё что расскажешь? – вот так глупо начал я разговор.

  Ну не мог я долго так держаться.. не мог!

  – Смотря, что тебя интересует, – незамедлительно ответил парень: видимо, ему тоже осточертела эта тишина, только держался он крепче моего.

  – Ну.. что ты узнал об этой станции… К примеру.

  – Эм-м… Даже не знаю, что сказать… Узнал, что она вообще из себя представляет… Интересует? – как-то скептически он это спросил.

  – Почему бы и нет, – пожал я плечам, хотя он этого, скорее всего, не видел.

  – Первомайская – это оборонительная станция. У Дворца, так они называют свою территорию, – Антон чуть усмехнулся, – их всего четыре: Немига, Площадь Победы, вот Первомайская и ещё какая-то.. – мне показалось что охотник сгибал, при перечислении, пальцы.

  Точно, он же никогда не был в Минске (а если и был, то не очень часто, наверное), и все эти названия для него были в новинку. А если и нет, то всё равно уже хорошенько позабыты. И вот, с первых уст, он мне, запомнив на слух, пытался передать их все.

  Но я же помнил их лучше, просто потому что жил тут.. когда-то.

  – Институт Культуры? – догадавшись, подсказал, с вопросительной интонацией, я.

  – Да, вот, точно, он. Они являются, так сказать. Главными защитными кордонами основных. Центральных станций. Купаловской и.. вроде Октябрьской, – на этот раз я смолчал, но он этого и не заметил, лишь сказав: – В общем, ты и сам их знаешь. Над ними и стоит Дворец Республики, но они зовут его просто Дворец… – парень чуть приостановился. – Ха, по-моему, слишком пафосно.. как считаешь?

  Ух ты, он впервые завёл со мной вольный диалог.

  – Людям нравится давать подобные названия всему несущественному, - ого, как-то я сам от себя такого не ожидал.

  В тот момент Антон был повернут не на меня, поэтому я увидел как он оценочно одобряюще кивнул, чуть выкатив нижнюю губу и приподняв тонкие брови, оголяя ярко выраженную, свежую, тонкую кровавую линию на переносице. Небось, недавно получил, что ж я не замечал…