– Как и телефон, видеофон или телепередачи. Их транслируют уже сотню лет.

– Ах, если бы сюда приходили «настоящие» письма!

– Ты испытываешь суеверный страх, – сказал он укоризненно.

– Может быть, – признала Рут. – Но по крайней мере он настоящий. Глубокий и всеобъемлющий страх перед путешествием в один конец, из которого никому не дано вернуться. – «Кроме корабля, который через восемнадцать лет достигнет системы Фомальгаута», – мысленно добавила она.

Она взяла вечернюю газету и просмотрела статью, высмеивающую этот корабль, «Омфал». Он рассчитан на пятьсот пассажиров, но в этот раз возьмет одного-единственного человека – владельца. К тому же в статье говорилось, что этим человеком движет желание сбежать от кредиторов.

Зато он может вернуться с Китовой Пасти, решила она.

Сама не зная почему, она завидовала этому человеку, которого газета называла Рахмаэлем бен Аппельбаумом. Ах, если бы полететь вместе с ним, если бы попросить его об этом…

– Если ты не согласна, Рут, мне придется отправиться одному. Я не собираюсь гробить жизнь на этой станции контроля качества, чувствуя, как в затылок дышит проклятый голубь.

Она вздохнула. И ушла на общую кухню (они делили ее с соседями справа – семейством Шортов) посмотреть, не осталось ли от их ежемесячного пайка горсти синтетических кофейных зерен (значащихся в счете «коф-зен»).

Кофе не было, и она угрюмо заварила себе синтетического чаю. Тем временем беспокойные Шорты то приходили, то уходили с кухни. А в гостиной сидел перед телевизором ее муж и, словно восторженное дитя, доверчиво впитывал вечернее сообщение с Китовой Пасти. Отслеживая события на грядущем новом мире.

Кажется, он прав.

Но что-то потаенное в ее душе невольно противилось этому, и она гадала о причине. Ей снова вспомнился Рахмаэль бен Аппельбаум, задумавший, по словам газеты, восемнадцатилетнее путешествие без оборудования для глубокого сна. Он якобы пытался раздобыть его, глумливо отмечала газета, но этот тип такой жалкий деляга и мошенник, что ему веры нет. Бедняга, мысленно пожалела его Рут. Готов к долгому путешествию в одиночку – неужели компания, производящая требуемое оборудование для глубокого сна, не могла пожертвовать его бен Аппельбауму?

– Помните, ребята, – объявил голос из телевизора в гостиной. – Разве не у вас на Терре были Старушка с пуделем и Старушка, которая жила в башмаке[6]? У вас полно детей, что вам остается?

«Эмигрировать», – решила Рут без восторга.

Несомненно – и поскорее.

Крошечная «летяга» Рахмаэля бен Аппельбаума стукнулась в темноте об огромный корпус его единственной финансово значимой собственности, и в тот же миг включилась автоматика. С визгом распахнулся люк, закрылись створки внутренних шлюзов, и в них, замещая вакуум, начал поступать воздух. У Рахмаэля на пульте загорелся зеленый огонек. Это означало, что он мог, не опасаясь, перейти из жалкой арендованной «летяги» на «Омфал», зависший с выключенными двигателями на орбите Марса на дистанции 0,003 астрономической единицы.

Едва он успел пройти через ряд шлюзов (не пользуясь скафандром или кислородным оборудованием), как его встретил настороженный Ал Доскер с лазерным пистолетом в руке.

– Я едва не принял вас за симулякр, подосланный ТХЛ. Но электроэнцефалограмма и электрокардиограмма опровергли мои подозрения. – Он протянул руку, и Рахмаэль пожал ее. – Итак, вы решились на путешествие даже без компонентов систем глубокого сна. Надеетесь сохранить рассудок через восемнадцать лет? Сомневаюсь. – Его темное лицо с резкими чертами источало сочувствие. – Могли бы прихватить с собой даму. Одна пассажирка могла бы кардинально изменить ситуацию, особенно если она…

– И вызвать ссору, – возразил Рахмаэль, – после которой появился бы труп. Я беру с собой огромную образовательную библиотеку; достигнув системы Фомальгаута, я буду говорить на древнегреческом, латыни, русском и итальянском. Я буду читать в оригинале алхимические тексты средних веков и китайскую литературу шестого века. – Он улыбнулся, но улыбка вышла бессмысленная, застывшая – она не обманула Доскера, понимавшего, что означает попытка межсистемного полета без глубокого сна. Ведь за плечами Доскера было трехлетнее путешествие на Проксиму. И на обратном пути исходя из собственного опыта он настоял на непременном глубоком сне.

– Меня тревожит то, что ТХЛ проникла на черный рынок, – заметил Рахмаэль. – И ее агенты смогли перекрыть нелегальное снабжение минизапчастями. – Впрочем, он сам упустил шанс в ресторане, когда стоило только протянуть руку, чтобы взять компоненты ценой в пять тысяч поскредов. И с этим ничего не поделаешь.

– Знайте, – медленно заговорил Доскер, – на Китовую Пасть обычным терминалом «Телпора», как простой парень, отправляется один из опытных оперативных агентов «ОбМАН Инкорпорэйтед». Если в течение следующей недели мы свяжемся с «Омфалом», вы сможете повернуть назад. Мы сэкономим вам восемнадцать лет пути, а заодно, если помните, столько же лет обратного полета.

– Не уверен, что, добравшись до цели, захочу вернуться, – сказал Рахмаэль. Он не обманывался: после путешествия к Фомальгауту его физическое