Когда Игорь закончил писать и взглянул в окошко, то заметил, что на улице заметно посветлело. Заснуть в эту ночь так и не удалось. Потом взгляд инспектора упал на тетрадь, которую он исписал до последнего листка. В ней теперь жили его ненависть, страхи и обиды. А он очистился. Быть может, на месяц, на два или на полгода – он очистился. До следующего приступа тоски и ярости, когда встает мучительный выбор: пристрелить кого-нибудь или самому застрелиться. Игорь тяжело вздохнул, макнул перо в чернильницу и дописал:

Два высоких, атлетически сложенных парня стояли на крыше. Где-то за их спинами, разгоняя утренний сумрак, поднималось августовское солнце. Скопление облаков на горизонте уже потеряло густой кроваво-красный оттенок; еще немного, и яркий свет станет почти непереносим для глаз.

– Они идут с севера, как я и рассчитывал, – сказал шатен.

– Ты уверен в этом? – скуластый юноша с рыжеватыми волосами нахмурился.

– Я это знаю, Ромул. Видишь? – шатен указал куда-то вверх, в утреннюю полумглу. – Пегас, шаманов птер, кружит вон там. И поворот головы видишь?

– Вижу, Саша. Но ничего не понимаю в поворотах его головы и взмахах крыльев. Так что тебе, конечно, лучше знать.

Нуклеары какое-то время стояли молча. Потом Ромул спросил:

– Ты уверен, что выкрасть пояс было хорошей идеей?

– Я в этом не сомневаюсь. Врагов надо отвлечь, обескуражить, лишить твердости… как это сделать? Послать большой отряд наших? Но что смогут они днем, с луками против автоматов? Только бестолково погибнуть. Да ты же и сам все понимаешь! – шатен пристально посмотрел на собеседника. – Дети предводителей кланов должны идти первыми не в очередь за едой, но в очередь за смертью.

Скуластый юноша молча кивнул, а Саша положил на ладонь металлический кругляш.

– Смотри, – сказал он, – это монета из старых времен. Видишь, здесь двухголовая птица, а здесь единичка. Сейчас ты выберешь сторону, а я подброшу, и если угадаешь, то эта честь достанется тебе. Если нет – пойду я.

– Единица, – проговорил Ромул немного подумав.

Саша кивнул и подбросил монету. Кругляш, описав дугу, со звоном покатился по бетонной поверхности и утонул в пыли. Оба парня бросились к месту падения. Наступила гробовая тишина.

– Ну вот, значит, идти мне, – произнес шатен.

– Мы можем перебросить, – предложил Ромул.

Саша отрицательно покачал головой и, отрешенно улыбнувшись, достал из кармана рубашки пару бумажных листков, сложенных вчетверо.

– Передай отцу, а этот – брату Илье, – шатен говорил спокойно, и взгляд его был преисполнен потусторонней безмятежностью. – Будь осторожен, здесь нет крупных хищников, но поблизости бродит стая диких псов.

Ромул почувствовал вдруг, как в носу защипало и зачесались глаза. Ему хотелось кричать, проклиная невидимых пока врагов, пусть на них обрушится