А чтобы ее разгромить, нужно получить хоть какую-то зацепку. Вопрос лишь в том, где найти ту нить, потянув за которую, мы размотаем весь клубок.

На следующий день, когда роса еще не успела толком просохнуть, Шруссон прибыл из Буретто. Я не спал в то утро. Сон у меня всегда четко отражал мои переживания и в последнее время стал плохим, прерывистым. Я беспокоился о том, удастся ли мне удержать захваченное. Ведь уже нельзя отступать, а иначе легко потерять всё.

Шруссон бочком вошел в кабинет и радостно протянул мне сверток, завернутый в грязную старую ткань, напоминающую холст и перевязанную бечевой.

– Я и сам уже подзабыл, где они хранятся, господин барон, – приторно-извиняющимся тоном произнес бывший управляющий. – С трудом нашел! Они были не под тем камнем в кладке, под которым вы искали, а левее, около самого угла.

Еще до моего вторжения в Буретто Шруссон действительно описал место, где хранились дневники. По его словам выходило, что они находились под камнем около камина на кухне. Я пошарил там и ничего не нашел, что навело меня на мысли о лживости Шруссона. Однако, похоже, он не соврал, а просто перепутал место.

– Если ты мне подсунул фальшивку… – я не стал продолжать, но красноречиво помахал свертком перед носом Шруссона.

– Что вы, господин барон! Я бы не посмел! – непритворно испугался тот. – Я даже не разворачивал сверток. Принес в таком же виде, в котором извлек из стены.

Вид у свертка был самый непритязательный, и я поверил Шруссону.

– Хорошо. Сегодня возвращайся в Таглиат. Скажешь Эмилии, чтобы она подыскала для тебя место в соответствии с твоими способностями. Ты же должен годиться хоть на что-то. Не бывает ведь так, чтобы человек был ни на что не годным.

Когда я остался один, то взял нож и уже почти разрезал бечевку, как вдруг услышал грохот колес и ржание лошадей. Я выглянул в окно и обнаружил у ворот целый караван, состоящий из четырех карет и около сорока всадников в синих плащах храмовой стражи. В ту же минуту на лестнице забарабанили шаги – это десятник прислал гонца, чтобы уведомить меня насчет неожиданных гостей.

Я спустился вниз и приказал открыть ворота. Кареты плавно въехали во двор, отчего сразу стало тесно. Я с удивлением обнаружил, что ко мне заявились четверо главных жрецов Фоссано, составляющих так называемую «коллегию», занимающуюся расследованием преступлений против церкви.

– Господин барон, – Огдин чинно вылез из кареты и подошел ко мне, – я рассказал коллегии о происшествии с болезнью мага Туссеана и о големах, им созданных. Мы решили лично посмотреть на этих демонических големов, выслушать ваши объяснения и закрыть дело.

– Это если все обстоит так, как барон рассказывает! – в разговор вмешался Флориан, плюгавый старикашка, который меня терпеть не мог.

– Я никогда не вру священнослужителям, – гордо заявил я. – Ибо это грех. Вообще не вру, а священнослужителям и подавно. Если угодно, я позову Туссеана, он все подтвердит.

– Подтвердит, потому что вы его уже научили, что нужно сказать. Знаю я таких, как вы, – мерзко хихикнул Флориан. – Вы големов покажите! Мы посмотрим, на что они способны. Только не говорите, что их уже нет, иначе мы сами тут все обыщем под угрозой вашего отлучения. Я знаю все эти уловки.

Я взглянул на тонкий синий шелковый шарф, обмотанный вокруг худой шеи старикашки, и мне захотелось этот шарф немного затянуть.

– Големы выглядят очень страшно, ваше благочестие. Они вызывают неописуемый ужас. Даже я стараюсь не смотреть на них лишний раз.

– Ничего, мы выдержим, – проскрипел Флориан, почему-то прищурив левый глаз. – И не такое видали. Показывайте, барон!

Этот визит оказался как снег на голову. Я бросил взгляд на Огдина, но тот слегка развел руками, будто говоря, что старался удержать коллег, но не сумел.

Поняв, что поддержки в этом вопросе мне не дождаться, я принялся ораторствовать о том, что в моих словах никак нельзя сомневаться, что я – непоколебимый оплоты веры в этих краях и самый искренний приверженец Многоединого, который рождался за последние годы. Короче говоря, я нес полную фигню, которая однако встретила поддержку среди слушателей. Даже Флориан принялся согласно кивать в такт моим словам. Я говорил, должно быть, минут пятнадцать-двадцать напролет и уже было подумал, что дело в шляпе, но по завершению моей речи Флориан прочистил горло и изрек:

– А все-таки покажите големов, господин барон.

Вот что мне оставалось делать? Придушить его я не мог, ведь вокруг полно свидетелей. Организовать случайное падение с крепостной стены тоже не мог: сначала его нужно туда заманить. От безнадеги я толкнул еще одну речь о том, как опасна встреча с такими големами, и что она может привести к серьезному урону для здоровья.

– Я справлюсь, – снова хихикнул Флориан. – На здоровье не жалуюсь.