Я остался на ночь в захваченном замке. Этого требовали многочисленные дела, к тому же я не доверял Прасту. Он обещал мне перемирие на пару недель, но кто же знает, чего стоят его слова.

Половину вечера я провел, знакомясь со своими новыми подданными и сестрами Праста. С Розалиндой пока не было особенных проблем. Она сразу сказала, что ждет от нас с Никером большой благодарности за ее труды и готова дать нам время, чтобы мы обдумали размер этой благодарности. Я собрал волю в кулак и сумел сдержаться, чтобы не высказать Розалинде все, что я думаю о ней и о ее помощи. Если наглая девица готова ждать, то пусть ждет.

С родными сестрами Праста ситуация выглядела не столь просто. Старшая Сильвия вела себя спокойно, а младшая Айрис устроила форменный скандал. Она кричала и что-то требовала, но я не вдавался в подробности и просто запер эту истеричку в ее комнате. Если она остынет, то тем лучше для нее, если нет – тем хуже.

Восстановив покой, я занялся насущными делами. Следовало решить, что делать с замком: отдать его вассалу или просто назначить управляющего. Во всем были свои минусы. Как только вассал получит полный контроль над замком, то сразу же приобретет относительную независимость. Я не смогу распоряжаться его финансами и войсками как своими собственными. Но, с другой стороны, где взять управляющего, которому можно довериться?

Я поделился этими соображениями с Никером в приемном зале Праста и предложил ему стать бароном.

– Я согласен, конечно! – с улыбкой ответил мой друг, который с интересом рассматривал красные гобелены. – Только мне не хочется сидеть в этом замке. Да и ты без меня выкинешь что-нибудь такое, что тебе уже точно с рук не сойдет. Я ведь приземляю твою слишком бурную энергию.

В этих словах было зерно истины. Никер в целом разделял мои планы, только предпочитал их реализовывать медленно и размеренно, с отдыхом, развлечениями и пирушками. По его мнению, после взятия замка следовало организовать загул с танцовщицами и музыкантами месяца этак на три, чтобы отметить все как положено, и только потом переходить к следующей задаче.

– Если тебя не будет в замке, то все равно нужен управляющий, – сказал я. – У тебя есть кто-нибудь надежный на примете? Кому можно доверять как самим себе? Кто точно не предаст?

– Есть. Трое, – уверенно ответил Никер, заглядывая под гобелены, словно пытаясь найти там тайник. – Один из них мой родственник, пьяница, которому уже ничего не нужно. Второй – тоже родственник, жутко склочный, он не предаст потому, что с ним никто не сможет иметь дел. Третий – мой знакомый, который после удара мечом по голове как-то внезапно поглупел. Этот тоже не предаст. За остальных не ручаюсь.

Конечно, Никер шутил, хотел показать, что людей, которым можно доверять, не так уж много. Хотя среди моих подчиненных были личности, достойные доверия, никто из них ничего не смыслил в управлении замком. Когда я путешествовал, то оставлял военные дела на попечение Рупрехта, а житейские проблемы взваливал на Веронику. Получалось, что мои грядущие завоевания грозят забуксовать по причине кадрового голода, о котором я почему-то не подумал.

Мы оставили вопрос об управляющем на потом. Поздним вечером Антуан снова заменил людей на стенах и, по моему приказу, завалил мешками и рухлядью все двери, ведущие в подвал. Об одном тайном ходе нам уже сообщили слуги, но кто мог поручиться, что у Праста нет второго или даже третьего?

Однако, как это обычно бывает, предосторожности не помогли. Я спал в баронской спальне и мне снились отнюдь не мирные сны. В малознакомом месте сон не бывает безмятежен. Ты словно исподволь ждешь подвоха. Я когда-то даже читал о том, что спокойно спят в первую ночь в новом месте только психи. В моем тревожном сне то ли я гнался за каким-то врагом, то ли враг за мной, уже не помню. Но резкий звук за дверью заставил меня открыть глаза.

Я нащупал меч в полумраке и осторожно подошел к двери. За ней находился коридор, с которым сообщались почти все остальные спальни для хозяев и знатных постояльцев. Антуан приставил к этому коридору часового. Насколько я знал, должен был дежурить Инкар, тот самый, который пошел на поводу у Виолетты, но отказался травить товарищей. Никер провел с этим воином несколько бесед на вольную тему «Что должен и что не должен делать солдат ради своей боевой подруги и остальных дам, включая сногсшибательных красоток». После этого поэт нашел Инкара раскаявшимся в прежних проступках и годным к дальнейшей службе.

Вечером в коридоре горело несколько длинных свечей, но сейчас они почти все почему-то потухли. Осталась в строю лишь одна, да и та светила тускло. Впрочем, это не помешало мне рассмотреть труп, валяющийся в коридоре на полу. Судя по большому шлему и спутанным коричневым волосам, выглядывающим из-под него, это был Инкар.

– К оружию! – закричал я.

Тут же поднялся шум, доносящийся со всех сторон. Это обитатели комнат зашевелились. Но я прислушивался не к этому шуму, а к непонятному пощелкиванию, раздававшемуся из-за угла. В это время из своих комнат выскочили Никер и Рупрехт. Никер был одет в рубашку и штаны, а десятник предстал в одном исподнем, но зато крепко сжимал меч и закрывался небольшим круглым щитом. Левое плечо Рупрехта украшала тугая повязка. Также из дверей высунулись девицы и тут же попрятались.

Я подошел к повороту и в темноте разглядел два больших блестящих глаза, которые находились примерно в полуметре от пола. Они были слишком