– Мне тоже интересно, – шепнул Никер. – А долго нам тут сидеть?

– Не думаю, что долго. Я сказал, что жрец прибудет вечером, но не сказал, когда. Шпион должен торопиться. Думаю, что через час уже все будет ясно.

– А если он захочет прочитать журналы?

– Пусть читает. Там полная чушь на моем родном языке, – ответил я. – Отрывки из стихов, которые помню, и прочая белиберда. Для солидности я туда добавил несколько формул, но так как в точных науках я не силен, то получилась эпическая ахинея. Кажется, на десятой странице нарисована схема пылесоса, устройства для собирания пыли. Ну, так, как я ее представляю. Уверен, что этот рисунок поставит в тупик кого угодно.

Нам пришлось ждать недолго, хотя мы с Никером уже пару раз поочередно заступили на пост наблюдателя. Примерно через полчаса после завершения собрания, дверь комнаты распахнулась, и я увидел агента. Он подошел к шкафу, достал оттуда журналы «алхимика», сунул их за пазуху, не читая, и пошел прочь.

Я одними губами шепнул имя Никеру и сказал, уже погромче:

– Вот и все. Переходим к следующей стадии нашего плана. Будем брать агента.

Я снова собрал своих офицеров под предлогом обсуждения срочно возникшего вопроса. Заседание происходило на этот раз в комнате побольше, и Никер тоже присутствовал, правда, пришел позже всех и остановился около двери.

– У меня имеется пренеприятное известие, – сообщил я. – Среди нас завелся бесчестный предатель и вор. Я говорю о журналах покойного алхимика. Вскоре после нашего последнего разговора ценные журналы пропали. А ведь о них мало кто знал!

Рупрехт, Алессандро, Ракшан и Антуан принялись недоуменно переглядываться.

– Господин граф, – наконец произнес Рупрехт, потирая седой висок. – Это серьезное обвинение, но ведь журналы мог взять кто угодно. Комната, где они хранились, насколько я понимаю, не охранялась.

– Вы правы, – согласился я, оглядывая офицеров, сидящих за коричневым полированным столом, – но у меня есть свидетель, который видел, как кое-кто из присутствующих здесь вошел в комнату, а потом вышел, засовывая журналы за пазуху.

– О, – произнес Рупрехт и осуждающе покачал головой. – Тогда конечно. А кто это был? И зачем ему журналы?

– Последний вопрос меня тоже интересует, – ответил я. – Зачем вам журналы, Ракшан?

Удивленные взоры присутствующих обратились на подсотника. Он был без шлема, и тщательно зачесанные назад черные волосы едва скрывали лысеющую макушку.

Судя по резкому движению рукой и решительной мимике, Ракшан собирался с ходу отвергнуть обвинения, но после того, как он внимательно посмотрел на мое лицо, то понял, что отпирательства бесполезны – я уверен в сказанном.

– Что ж, господин граф, я виновен и готов понести наказание, – тихим голосом произнес Ракшан. – Виновен в жадности, простите. Когда я услышал о золоте, то не смог сдержать себя. У моего дяди, который живет на Алтае, есть золотые прииски. Но золота там мало и оно плохое, грязное. Очистка занимает много времени, часть золота теряется. Я решил украсть журналы, чтобы разбогатеть.

Теперь уже переглянулись мы с Никером. История выглядела правдоподобно и ясно указывала, что мы имеем дело с обыкновенным воришкой. Но мне был нужен не воришка, а агент деймолитов.

– Где сейчас журналы? – спросил я.

– Я отправил их с посыльным мальчишкой к моему другу в Фоссано, – ответил Ракшан. Его лицо, испорченное мелкими шрамами от оспы, было подчеркнуто печальным.

Я принялся барабанить марш пальцами по столу. Все вертели головами, чтобы не терять из виду и меня и Ракшана.

– Это хорошая история, – сказал я. – Цельная. Однако в ней есть изъян. Сразу перед нашим предыдущим собранием я распорядился никого не выпускать из замка и не впускать в замок вплоть до моих последующих распоряжений. С тех пор прошло меньше часа, и, если посмотреть в окно башни, то можно заметить пару телег, которые стоят перед запертыми воротами и ждут, когда ворота откроются. Никакой мальчишка не мог вый ти из замка за это время.

– Я не говорил, что он вышел, – пояснил Ракшан после паузы. – Я ему передал журналы, а куда он делся потом, не знаю.

Я невольно улыбнулся. Мои мысли стали проясняться. Ракшан выкручивался просто замечательно, что было слишком подозрительно для обыкновенного вора. Он якобы отдал журналы какому-то мальчишке из Фоссано, мальчишка пропал и журналы вместе с ним. Ищи-свищи. Может, всех этих шпионов учат, как нужно выкручиваться? Мне даже стало интересно, будет ли Ракшан упорно твердить то же самое под пыткой.

– Никер, – я повернулся к другу, – у тебя есть что-нибудь?

– Да, Арт. Есть, – Никер, стоящий до того около стены, подошел к столу и положил на него кусок обугленной кожи. – Это я нашел в комнате Ракшана. Я осмотрел его комнату, когда он пошел сюда, на собрание. Ракшан сжег журналы, а это то, что от них осталось.

Мне даже стало обидно. Я трудился над журналами часа четыре, придумывал нелепые схемы, вставлял стихи известных поэтов, а Ракшан просто взял и все это сжег, не пытаясь «расшифровать».