механизмы, а, скорее, устройства для интимных услуг. «Очень изящные, – решила Алиса, – в их конструкции ощущалась рука незаурядного художника- терукси».

– Их сделал Тераи Контар, один из моих возлюбленных, – небрежно промолвила Обна Шета. – Дар лалегуна… Но я не вернулась к нему. Надоел!

Она сбросила туфли и в грациозной позе расположилась на диване.

Рядом был стол с портом связи, типовое оборудование жилого отсека, но сейчас его украшали тончайшая скатерть из паутинного шелка, хрустальные бокалы и два сосуда с вином. «Необычные изделия, – подумала Алиса, разглядывая их. – Не бутылки, не кувшины, а нечто изогнутое спиралью, сияющее оттенками алого и розового».

Провидица налила вина.

– Пей! Это нектар тинтахской лозы…[28] Отлично раскрепощает сознание.

– Предпочитаю держать сознание при себе и в натуральном виде, – заметила Алиса. Ивар говорил ей об этом напитке – что именно, она не помнила, но, кажется, людям это снадобье не очень подходило. Оно не относилось к числу Запретных Товаров[29], но могло вызывать странные галлюцинации.

– Как хочешь. А я выпью… – Обна Шета осушила бокал в три глотка. – Тинтахский нектар стимулирует мысль… Я даже могу дотянуться до твоего милорда консула.

– Ты поддерживаешь с ним контакт? – спросила Алиса. Ее голос был холоден – эта идея ей совсем не нравилась.

– Нет, я всего лишь ловлю отражение его эмоций. Очень, очень слабое… никаких попыток коснуться его разума… Он запретил. – Провидица вздрогнула, щеки ее побледнели. – Если я нарушу запрет, он превратит меня в чудовище.

– В чудовище? – Алиса следила, как винная капля ползет по стенке бокала. – Значит, в чудовище… Интересно! Об этом он мне не рассказывал.

– И я не буду, – пробормотала Обна Шета, опять содрогнувшись. – Вы, земляне, так жестоки и суровы… Я вас не понимаю. На Дингана-Пхау любой мужчина, любая женщина внемлет призыву любви… всегда, всегда…

Капля сорвалась.

– На этот зов он уже откликнулся, – отчеканила Алиса. – И, между нами девушками говоря, откликается снова и снова. С большим усердием!

– Поэтому я захотела встретиться с тобой. У женщин чувства сильнее разума, и мы, в отличие от мужчин, склонны к экспериментам. – Вздохнув, Обна Шета добавила: – Мы были бы так счастливы втроем… Ведь ваши законы этого не запрещают?

«Вот змея!» – подумала Алиса, но вслух произнесла:

– Втроем, вчетвером или с целым гаремом, на кровати или под кроватью… Как будет угодно! Законы Федерации личной жизни не касаются, просто нет таких законов. Но есть мнения, есть обычаи, разные в разных мирах. Вот тут, подруга, тебе не повезло! Я с Тхара, а у нас…

Внезапно голова Обны Шеты запрокинулась, взгляд на миг остекленел. Ее пальцы судорожно терзали ожерелье, рот приоткрылся, словно она пыталась сделать глубокий вдох, но не могла протолкнуть воздух в легкие. Вскочив, Алиса встряхнула ее, поднесла к губам бокал, но вино лишь пролилось на платье.

– Что с тобой? Позвать Сирада?

– Нет, – сказали ее глаза.

– Что ты увидела? Ивар? С ним что-то случилось?

Провидица всхлипнула и наконец вдохнула воздух.

– Я его не чувствую… шок… будто меня отшвырнули… внезапно и со страшной силой… Я больше его не чувствую!

Коридор, по которому шел Тревельян, явно не относился к инженерным сооружениям. Он не был прямым, но плавно изгибался то в одну, то в другую сторону и не имел ни пола, ни потолка – просто тоннель овального сечения, напоминавший внутренность огромного шланга. Пожалуй, термины «коридор» или «тоннель» к нему не слишком подходили, ибо разум связывал их с неким геометрическим порядком, который здесь не наблюдался. Через несколько минут Ивару стало казаться, что он странствует по внутренностям гигантского существа, по кишке или опустевшему кровеносному сосуду. Однако никакой перистальтики или других признаков жизни он не замечал – слабо светящаяся поверхность была неподвижной, испещренной тонкими нитями и небольшими вкраплениями, похожей по фактуре на камень.

Проход круто спускался вниз и, по расчетам Тревельяна, должен был вывести его к другой, более обширной полости. Взглянуть на нее, осмотреться, зафиксировать картину в памяти и шагнуть в портал…

Достаточно для первой разведки. Больше ему не нужно воевать с ветром, холодом и льдом, он сможет попасть в то же место образования, откуда вернется на базу. «Однако, – размышлял Тревельян, – при масштабных работах необходим опорный пункт, площадка для приземления флаеров, тяжелая техника, роботы и купол, где можно укрыться от холодов. Лучше всего разбить лагерь на дне кратера или в пещере под ним… запах не очень приятный, зато тепло…»

Еще он думал о природе существа, в чьих недрах странствовал в данный момент. На станции, при первом ментальном контакте, ему показалось, что тварь мертва или вообще не была живой, а является руинами какого-то механизма. Несомненная ошибка! Пробитое им отверстие закрылось, и это, вкупе со