всех виденных нами местных чиновников). Два его ученика тоже послушно кивали и что-то конспектировали.
Пока дядя Вова давал молодым бойцам теорию, я, чтобы чем-то себя занять, перебрал его «Печенег» – ничего ли не испортили эти ботаники?
Как оказалось, трудился я не зря.
Шаловливые ручонки анонима умудрились забить ни в чем не повинное оружие аж тремя посторонними предметами. Под крышкой ствольной коробки обнаружился некий зловещий амулет из сушеной лапки (то ли тушканьей, то ли летучей мыши). В ствол запихнули (шомполом, что ли?) обмазанную жиром веревку, да там и забыли. А под переключателем режимов огня нашелся кусочек папируса с надписью, которую я не смог прочитать даже несмотря на эликсир (как выяснилось впоследствии, для того, чтобы понимать письменную речь, требовался еще один эликсир, куда более дорогой).
Наконец дядя Вова собрал автомат обратно и перешел к тому, с чего, по моему мнению, надо было начинать. А именно, показал как примкнуть магазин, снять оружие с предохранителя, взвести затвор и – ура-ура! – произвести выстрел.
В качестве мишени слуги вынесли несколько деревянных колод – как ни бахвалился Бин Назим, а все время ликвидировать разгромы в любимом садике с фонтанами было напряжно даже для таких богатеев, как он.
Ну, выстрел и выстрел.
Нужно ли говорить о том, что в умелых руках дяди Вовы мой автомат сработал штатно и пули с тихим чавканьем исчезли в глубинах колоды?
Затем дядя Вова отсоединил магазин, поставил оружие на предохранитель и передал автомат Кадаму.
– Теперь ты, – сказал он.
К чести Кадама следует отметить, что он был достаточно ловок и не робел. Уже со второго раза все у него прекрасно получилось. Маг примкнул магазин в точности так, как учил его наставник.
То же касалось и перевода предохранителя в положение «стрельба одиночными» и взведения затвора.
– Ну, стреляй, чего уже, – поощрил мага дядя Вова. – Приклад в плечо и нажимай на крючок.
Кадам послушно поднял оружие, неловко приладился к нему и нажал на спусковой крючок.
Выстрела, однако, не последовало.
Осечка.
Дядя Вова чертыхнулся. Отобрал оружие. Проделал все необходимые манипуляции и удостоверился, что со спуском в автомате все нормально.
В колоде застряли еще несколько пуль, выпущенных старшиной.
Теперь дядя Вова не стал усложнять задачу Кадама. Он полностью подготовил его к стрельбе сам, взвел затвор и уже в таком виде бережно передал оружие боевому магу.
Тот нажимал и нажимал на спусковой крючок. Но механизм «АК-12» не слушался его. Не слушался – и всё!
В мою голову стали закрадываться подозрения, которые, увы, только окрепли, когда мы взялись дрючить «Печенег».
С «Печенегом» мы обошлись без вводных лекций и перешли сразу к практике.
Но результат был тем же самым: ни Кадам, ни его ученики, ни даже Бин Назим, который, конечно, не остался в стороне от этого шоу, не смогли сделать ни одного выстрела! Даже мой пистолет «ПЯ» – и тот, зараза, хотел слушаться только нас с дядей Вовой…
Таким образом, мы практическим путем укрепили наших друзей в мысли, что мы настолько запредельные в своей квалификации маги, что никто из местных просто не может с нами тягаться. Уровень не тот!
Не сказать, чтобы это так радовало Бин Назима.
Ну а Кадам – тот был просто в бешенстве (судя по тому, как налились кровью его и без того не сильно ласковые глаза).
Но расстались мы друзьями. Уже глубокой ночью Бин Назим велел проводить нас в наши покои (звучит-то, звучит как, а? «Наши покои»!).
– Я должен еще подумать, – несколько раз повторил он.
Дядя Вова пытался было заикнуться об обещанной тысяче золотых, но по лицу Бин Назима я сразу понял, что наш баснословный контракт он считает неотработанным.
Честно скажу, мы с дядей Вовой, несмотря на нарочито понурый вид, не сильно расстроились, ведь в наших комнатах нас ждали четыре хрустальных кубка пива, обед, ужин и голопупые танцовщицы.
Глава 7. У вечности есть рога
Прошло еще два дня, которые мы с дядей Вовой провели без претензий – в усладах плоти и мечтах о скором освобождении из золотой клетки.
Затем нас наконец вновь позвали к Бин Назиму.
На сей раз он не выглядел печальным. Напротив, его умные глаза, казалось, были преисполнены планов.
– Вчерашний день был для меня днем траура… – начал Бин Назим, приглашая нас к столу, который на этот раз не вызвал у меня никакого интереса
