Скавенка на несколько мгновений опустила глаза, а когда подняла их, Восток прочел в ее взгляде... сострадание.
Она вернулась на прежнее место. Помедлила и очень робко, нерешительно и почти невесомо коснулась плеча сталкера.
Крайне изумленный, Восток уставился на нее, как на восьмое чудо света. Кажется, скавенка забыла про случившееся с ними, про клеймо предательницы, поставленное на ней соплеменниками, про ожидающую их обоих в обозримом будущем казнь. Отозвавшись на его боль, она восприняла ее как свою. Даже нет — важнее, чем собственные невзгоды!
«Чужую беду руками разведу, а в своей и концов не найду» — вспомнилась сталкеру поговорка.
Он хотел было что-то сказать ей в ответ, что-то хорошее и нужное, но тут загремел дверной засов, и в отворившемся проеме показалась вооруженная фигура охранника.
Послышалось задушенное «ох!» Крыси.
Восток неторопливо поднялся. Расправил плечи, пошевелил запястьями. Руки затекли, но главное испытание болью, как он справедливо подозревал, ему еще предстояло. Причем испытание — в самом прямом смысле!
Раньше он, перечитывая всякие приключенческие книги, иногда задумывался над тем, смог бы он — доведись ему, подобно книжным героям, вдруг попасть в плен к врагам — выдержать изматывающие допросы и пытки. Восток так и не нашел тогда ответа на этот вопрос — потому что, хвала всем высшим силам, ни разу еще не попадал в такие ситуации.
«Ну, вот теперь и проверим...» — подумал он, ощутив в животе характерный адреналиновый холодок.
Выходя из камеры, он оглянулся. Крыся по-прежнему стояла на коленях, прижимая к губам судорожно стиснутые кулачки. Выражение ее лица не поддавалось описанию.
Восток кивнул и вышел из камеры. За спиной снова лязгнул замок. В спину чувствительно ткнулся автоматный ствол.
Глава 8
УЗНИКИ
Оставшись одна, Крыся в волнении заметалась по камере. Ей прекрасно были известны суровые нравы бибиревцев — одновременно и жителей, и солдат пограничного форпоста Содружества. Здесь никогда не церемонились с различными нарушителями обычаев и законов, и, бывало, наказания за проступки и преступления были довольно суровыми. Бибирево было эдаким военным городком, в котором даже старики, женщины и многие подростки при случае могли взять в руки оружие и отправиться на защиту станции. В этой общине гораздо сильнее, чем в остальных, ощущался дух воинствующего патриотизма, а любое посягательство на безопасность не только бибиревских, но и, в целом, всех скавенских территорий воспринималось чуть ли не как повод к боевым действиям.
До сего момента военные и безопасники Бибирева и двух других станций Содружества имели дело только с более-менее регулярными разбойными нападениями алтуфьевской вольницы на блокпосты и наземные бригады добытчиков или рабочих. Дело было, в общем-то, привычное и уже чуть ли не рутинное, и потому военные скучали по настоящей драке, а безопасники — те вообще маялись от безделья.
Поэтому поимке лазутчика из людской, или, как тут говорили, «чистой», части Метро в Бибиреве обрадовались, как нежданному подарку судьбы. Тем более, что в свете недавних событий — нескольких странных мощных взрывов на наземных территориях Владыкинской общины — засылка людьми соглядатая давала повод серьезно заподозрить их в подготовке к нападению на скавенские станции.
Таким образом, дальнейшая судьба и Востока, и Крыси была совершенно ясна — смерть. Но смерть явно не быстрая — наверняка их сперва еще и помучают, чтобы выведать что-нибудь важное. Особенно — сталкера.
