– Герда! Это ты? – спрашивает он.

– Нет, дедушка. Это я. Анна-Карин. Твоя внучка.

Он, кажется, не слышит ее. Вместо ответа он слабо машет ей, чтобы наклонилась поближе. Анна-Карин склоняется над ним. Дедушка смотрит на нее изучающе.

– Вот и настало время, так ведь? – говорит он. – Война пришла?

Анна-Карин кивает. Да, пришла.

После того как средневековая ведьма покинула тело Иды, Мину придумала для них план действий. Анне-Карин отведена главная роль. В то, что этот план сработает, никто особо не верит, и Мину знает об этом. Но им нужно немедля остановить Макса.

Дедушка моргает от яркого света. Он просит воды, и Анна-Карин подносит ему чашку с носиком из голубой пластмассы, осторожно наклоняя ее к его рту, как будто поит маленького ребенка.

– Я хотел бы быть молодым, надеть униформу, – говорит дедушка мечтательно. – Я был так мал, когда все началось. Мой отец ушел на войну…

– Не думай сейчас об этом, – отвечает Анна-Карин. – Просто постарайся поправиться и вернуться домой.

– Я не воинственный человек, ты же знаешь, Герда, – продолжает дедушка. – Но я и не какой-нибудь пацифист. Некоторые войны необходимы. Есть такие вещи, за которые стоит сражаться. Тогда единственно верное решение – рискнуть жизнью ради правого дела.

– Я знаю, – отвечает Анна-Карин.

– Медведь всего опаснее, когда его загонишь в угол. Помни это, – говорит дедушка.

– Я запомню.

Кажется, он сказал все, что хотел. Его тело обмякает, и он снова закрывает глаза. Анна-Карин берет его руки в свои и осторожно держит, пока дедушка не заснет.

– До свидания, дедушка, – шепчет она. – Я тебя люблю.

За стеклом машины раскинулось замерзшее озеро Дамшён. Вилле остановил автомобиль у самого берега. Сегодня оттепель, конькобежцы не осмеливаются выйти на лед.

Ванесса видит свое лицо в боковом зеркале. Оно изменилось. Не то чтобы у нее появились морщины или еще что-то в этом роде, но она стала выглядеть старше. Повзрослела. В ее взгляде есть теперь что-то, чего она раньше не замечала.

Ванесса немного опускает стекло и вдыхает влажный мягкий воздух, говорящий о том, что весна уже близко. Тихо. Только ветер слабо шуршит кронами деревьев.

– Я уже скучаю по тебе, – говорит Вилле.

– Так я же здесь.

– Ты знаешь, о чем я.

Как только Сирпа пришла вчера вечером домой, Ванесса объявила, что возвращается к маме. Сирпа явно обрадовалась, хотя очень старалась это скрыть.

Вилле только что помог Ванессе отвезти домой сумки с вещами.

Ванесса знает: Вилле боится, как бы она не бросила его. Но он и понятия не имеет о том, что сегодня, возможно, последний день ее жизни.

«Над тобой по-прежнему висит n'Geadal».

Ванесса смотрит в окно. Летом они с Вилле любят сидеть здесь у костра, спрятавшись от всех. Сейчас эта рощица – лишь несколько низких деревьев с голыми ветками. Так много случилось с той ночи кроваво-красной луны. Но завтра утром всему придет конец. Вечером они пойдут к Максу. Как бы этот поход ни закончился, он будет последним.

Вилле прерывает мысли Ванессы, крепко взяв ее за руку.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он.

– Ни о чем особенном.

Не может же она сказать ему, что думает, увидит ли еще когда-нибудь это место летом?

– Я знаю, ты на меня сердишься, – говорит Вилле. – Но я стараюсь. Мне только нужно понять, чем я хочу заниматься. Наверно, таким, как я, было легче в прежние времена, когда выбирать было не из чего. Ну, знаешь, когда человек типа всю жизнь работал в шахте.

Ванесса поворачивается к Вилле и горячо сжимает его руку в ответ.

– Да уж, славное было времечко, – шутит она. – Если бы мы жили тогда, я бы, скорее всего, умерла у плиты, помешивая похлебку и рожая нашего одиннадцатого ребенка.

Она пытается смеяться, но Вилле смотрит на нее серьезно.

– Я не смог бы жить без тебя, – говорит он.

Она тянется к нему, и они крепко обнимают друг друга. Ванесса нежно целует Вилле, на время откинув все остальные мысли. Нет прошлого, и будущего