Ванесса и ее мама – единственные посетители «Monique». Идея встретиться на нейтральной территории принадлежала Ванессе. И теперь она жалеет об этом. Ей хочется накричать на маму. А еще лучше хлопнуть дверью.

– Договориться? – спрашивает она, приподнимая бровь.

Мама крутит в руке ложечку. Она так и не выпила свой кофе пирожное лежит на тарелке нетронутым.

– Да, так, как было раньше, продолжаться не может.

– С этим я согласна, – говорит Ванесса, делая глоток кофе, и не сомневаясь, что они с мамой имеют в виду разные вещи.

– Я была с тобой недостаточно строга. Слишком рано разрешила ходить на вечеринки и встречаться с парнями.

– Какая мать, такая и дочь, – огрызается Ванесса в ответ.

Ложечка перестает крутиться. Мама встречается с ней взглядом.

– Да, – соглашается она. – Наверное, так.

– Но теперь все будет по-другому, да? Ты решила стать образцово-показательной мамой?

Зачем я так, думает она. Сейчас все испорчу…

– Если ты будешь так говорить…

Мама приподнимается из-за стола.

– Прости, – говорит Ванесса.

Она с трудом выговаривает это слово. Но мама садится обратно. И это самое главное.

– Но попробуй посмотреть на ситуацию с моей точки зрения, – говорит Ванесса.

– Ты думаешь, я этого не делаю?

Чтобы не закричать «нет!», Ванесса снова отпивает кофе.

– Если честно, не знаю, – говорит она, ставя чашку. – Такое ощущение, что тебе все равно. Ты же даже не пыталась узнать, как у меня дела. Даже с Рождеством не поздравила!

Она говорит это быстро, чтобы голос не начал дрожать.

– Конечно же мне не все равно! – восклицает мама.

Но Ванесса, не доверяя ей, лишь пожимает плечами.

– Мы договорились с Сирпой втайне от тебя созваниваться каждую неделю, – продолжает мама. – Я думала, что лучше будет, если ты придешь ко мне, когда сама будешь к этому готова.

Она тянется к Ванессе через стол, но Ванесса отстраняется.

– Почему ты решила вернуться домой? – спрашивает мама, притворяясь, будто ничего не случилось. – Между тобой и Вилле что-то не так?

– Между мной и Вилле все прекрасно, – говорит Ванесса и слышит сама, как вызывающе звучит голос, как очевидно, что она лжет.

Ванесса смотрит в окно.

– Мне неловко перед Сирпой, – добавляет она.

– И все? – спрашивает мама.

Ванесса смотрит на свои руки. Только сейчас она осознает, что тоже сидит и крутит в пальцах чайную ложку.

Слова сами просятся на язык. Но почему их так трудно произносить?

– Я скучаю по вам. По Мелвину и тебе.

– А мы скучали по тебе. Очень скучали.

В мамином голосе звучат слезы, и Ванесса не осмеливается взглянуть на нее. Она боится заплакать.

– Мне очень хочется, чтобы все было хорошо, – говорит мама, тяжело вздыхая. – Мне хочется, чтобы мы были нормальной семьей.

– Я тоже этого хочу, – говорит Ванесса. – Но мне нужно знать одну вещь: неужели тебе не кажется, ну хотя бы совсем-совсем чуть-чуть, что Никке тоже не всегда ведет себя прилично? Что в том, что ничего не получается, есть и его вина?

– Я никогда не говорила, что это только твоя вина, – произносит мама с тем страдальческим выражением лица, которое Ванесса ненавидит больше всего на свете.

Она сжимает руку так, что на ладони остаются отпечатки ногтей в виде красных полумесяцев.

– Так что там про наши будущие договоренности? – горько напоминает Ванесса.

– Тебе можно гулять по вечерам только в выходные дни, – говорит мама.

Ванесса не протестует. Она все равно сумеет улизнуть из дома так, что мама не заметит.

– Я не буду запрещать тебе встречаться с Вилле, – продолжает мама. – Но хочу попросить об одном. Пожалуйста, Ванесса, будь аккуратнее. Не дай бог, чтобы тебя они втянули тебя во что-то. Обещаешь?

– Я не понимаю, о чем ты, но так и быть, обещаю.