тело шлепнулось оземь. Остальными тремя новоприбывшими овладела паника.

Я думал, что все прикрывают уши от выстрела, но затем раздался пронзительный визг, крик пауковидной твари. Я вогнал пальцы по самые барабанные перепонки со всей силы. Звук все еще отдавался вибрацией в моих костях.

Они работали быстро. Оуэн, у которого в уши, как я заметил, были воткнуты сигаретные окурки, перевернул девушку. Я видел, как паук пытается отделиться и выбраться из её черепа, вырастая из её рта словно огромный, гротескный черный язык. ТиДжей открыл обе бутылки, затем осторожно перелили содержимое одной в другую. Что-то смешивал. Через миг струйка дыма поднялась над новой смесью. Оуэн отошел и ТиДжей вылили все содержимое в рот девушки.

Вой поднялся до такого уровня, что у меня задрожали кишки. Паук забился. Кислота растворяла щеки и губы девушки, проливаясь в рваные дыры в её коже. Паук тоже растворялся, его ноги отвались при рывках.

В конце концов, ужасный вой прекратился, и все стихло.

Оуэн засунул пистолет в штаны и схватил девушку за ноги.

— Давай, - сказал он, - Пока Карлос не заявился.

Колясочник, которому были адресованы эти слова, протиснулся мимо меня и схватил руки девушки. Они потащили труп прямо к огню бушующего уже костра. На счет три они кинули её труп в пламя, выбросив в небо столб искр. Пламя пожирало её плоть и порождало запах, который я недавно принял за аромат жареных ребрышек.

Теперь я, наконец, увидел.

Кости.

В костре. Кости и кости и кости. Полным-полно костей. Почерневшие черепа, ребра, тазовые кости, прямые кости рук и ног торчали, словно палки. Сотни и сотни костей.

Волосы девушки горели. Её комбинезон слезал черными полосками, словно с сосиски, которую жарят над костром. Я только что разговаривал с ней.

Я запомню этот запах на всю оставшуюся жизнь. Я больше никогда не буду есть мясо.

— Проехали, братан, - сказал мне Оуэн, - У тебя еще один остался.

— Нет. Нет. Это… Не может быть единственный способ.

— Херня! – прорычал Оуэн, - Когда ты назвал Сэла, у тебя никаких проблем не было, а теперь ты, блядь, распереживался?

— Мужик, я не помню, - ладно, слушай, это было раньше. Это… В прошлом и не имеет теперь значения. Я не могу это делать больше. Извини.

За моей спиной послышалось какое-то движение и ТиДжей крикнул:

— Эй! Стой! Не надо!

Он кричал Кэвину, тому парню баскетболисту. Он побежал к ограде. Парень прыгнул, повиснув на середине забора, вцепившись пальцами в сетку. Он полез вверх к колючей проволоке…

И свалился. Он упал на землю, словно манекен для краш-тестов. Дряблый мертвый груз. Под его головой расплывалось кровавое пятно. Кусок черепа отсутствовал.

Я даже не слышал выстрела, унесшего его жизнь. Я завертел головой вокруг в поисках стрелка, но никого не увидел. В небе над нами медленно кружили только какие-то птицы, скользящие на восходящих потоках с распахнутыми крыльями. Может, стервятники, заслышавшие смерть, словно чертов колокольчик к обеду.

— Тупой ублюдок, - сказал ТиДжей. Он что, думал что мы тут сидим, потому что никто не умеет лазать по заборам? Черт, я мог бы дать ему раздвижную лесенку, одна как раз в подсобке стоит.

Парень, похожий на Джону Хилла был парализован ужасом. Его руки все еще были скованы за спиной. Глаза расширились, губы побелели: он так сильно сжал их, что перекрыл приток крови. Оуэн встал за его спиной и приставил пистолет к затылку.

— Или ты его проверишь, или мы его сразу вылечим. Все, и всех прочих, кто придет через ворота. Гребаный Карлос рыщет вокруг, и это уже достаточно плохо. А теперь помножь его на три, шесть или дюжину. Когда федералы придут сюда через месяц, они найдут только кости, куски мяса и крадущиеся кошмары. У меня есть жена, ради которой я хочу вернуться домой. У меня есть дети, ради которых я хочу вернуться домой. Федералы оставили нас здесь, на съедение. Никто кроме нас самих нам не поможет. Но когда ворота откроются, я выйдут отсюда. Как мужчина. Будешь ты мне помогать или нет – дело твое.

— Открой свой чертов рот или он тебе башку прострелит, - сказал я пацану.

Он подчинился. Я оттянул его нижнюю губу, потом верхнюю. Он носил брэкеты. Больше я ничего не обнаружил.

— Он в порядке.

— Теперь ты в этом уверен? – спросил Оуэн.

— Да.