Джон двинулся к нему и подумал, что земля под ногами ощущается иначе. Ему потребовался миг, чтобы понять, что трава не гнется под его ногами, словно он шел по искусственному газону из титана. Его ноги прилипали на каждом шагу, когда острые травинки впивались в подошвы, как иголки. Джон хотел взять лопату, которую Фальконер воткнул в землю, и понял, что не может сдвинуть её с места – даже пошевелить не может.

Вот значит как. Когда время остановилось, оно действительно остановилось. Джон никак не мог воздействовать с окружающим миром. Он не мог убить монстра или даже оттолкнуть Фальконера с пути опасности. Ладно. Черт. Что с этого толку?

Вообще-то…

Он мог выяснить, жив ли Дэйв.

Нет, уходить было нельзя. В любой момент эффект соевого соуса может кончиться, время снова пойдет, и Фальконеру останется в одиночку разбираться с созданием, прыгающим ему на голову. Или скорее не разбираться. Скорее всего он даже не поймет, что случилось, прежде чем его отрезанная голова покатится по опавшим листьям на дворе Дэвида. Этот парень был хорош, но не настолько. В этом случае авантюра с соевым соусом были одной большой ошибкой. Выбраться из лечебницы, прийти сюда, вообще все. Когда все вернется на круги своя, Фальконера размажет, Джон останется сам по себе и будет ничуть не ближе к исправлению ситуации, чем в тот момент, когда он проснулся с похмельем в доме студенческого братства.

Ну и ладно.

Джон подошел к Фальконеру и уперся руками в его спину. Он налег всем телом на его спину (но тот, конечно не сдвинулся – все равно что налечь на бронзовую статую), чтобы в тот миг, когда время вернется, оттолкнуть его от опасности. В тот же миг Джон повалится на землю и, хотелось бы верить, что это помешает монстру достаточно надолго, чтобы они смогли сделать… Что-нибудь.

Джон ждал. И ждал. Время оставалось неподвижным.

Через пару часов (?) Джон сидел на колючей окаменевшей траве перед Фальконером, злясь и размышляя, как долго ему придется сидеть и наблюдать за ситуацией вместо того, чтобы что-нибудь сделать. Наконец, ему надоело, и он вышел на улицу, направляясь к карантинной зоне вокруг госпиталя. А что еще оставалось делать?

Джон прошел через район Дэйва и через диораму Неназываемого в масштабе один к одному. В один момент он больно приложился голенью о выброшенную газету, которую порыв ветра поднял в воздух в тот момент, когда время остановилось. На дорогах было несколько неподвижных машин – не много, с учетом комендантского часа. Джон решил, что незараженные жили, как беженцы в горячей точке, пряча детей в подвале, надеясь, что звуки разверзшегося в их квартале ада не сменятся звуками выбивания их двери.

Из любопытства Джон подошел к видавшему виды пикапу, замершему посреди улицы. Облако его выхлопных газов висело в воздухе позади него абсолютно неподвижно. Кузов был забит картонными коробками, упаковками туалетной бумаги и подгузников. За рулем сидел пожилой черный мужчина, держащий на коленях дробовик. Его рука застыла на полпути к пепельнице с двухдюймовым окурком, зажатым между большим и указательным пальцами, над которым висела вьющаяся лента дыма. Джон протянул руку через водительское окно и ткнул пальцем в застывший дым. Он был тверд, как камень.

Чудно.

Прогулявшись по городу, Джон добрался до госпиталя. Его шаги были полностью беззвучны, тишина стояла не как в библиотеке, а как будто в ушах затычки. Судя по всему, звуковые волны не могли двигаться в воздухе. Джону почудилось, что он слышит, как кровь течет в его жилах, и переваривается еда в желудке. Он подумал, как быстро он сойдет от этого с ума.

Госпиталь превратился в лагерь для военнопленных. Его территория была окружена высоким забором, как в тюрьмах самого строго режима: с колючей проволокой и всеми делами. Снаружи забора стояли бетонные блоки, поставленные, чтобы никому не пришло в голову проломить заборы машиной. До сих пор Джон не встретил ни одного живого охранника. Все спали? Вместо этого, через каждые двести футов или около того стояло по машине без водителя. В задней части каждого находились турели с двумя тонкими стволами по обе стороны цилиндра, утыканного линзами. Механические глаза с радаром, инфракрасным или тепловидением, как у Хищника. Все это место полностью охранялось вооруженными роботами-охранниками.

Офигенно.

Джон надеялся, что сможет просто заглянуть во двор: если бы Дэйв был жив и на улице, и если бы Джон его просто увидел, этого было бы достаточно. Но они закрыли весь забор рекламными афишами с опечатками (секцию забора перед ним закрывал огромный щит с надписью: «ПОПРОБУЙТЕ БИГ-МАК С ЧЕРНЫМ АНУСОМ»). Ему стоило догадаться, что все окажется не так просто. Джон прошел вдоль забора по кругу, что заняло у него час. Или ни секунды, смотря как посмотреть. Это породило в голове Джона вопрос, вернется ли вообще время к своей нормальной скорости. Что он будет делать, если все так останется навсегда? Заведет хобби?

Простого пути в карантинную зону Джон не нашел – он надеялся, что кто-нибудь заходил в открытые ворота в тот момент, когда время остановилось. А взбираться по забору с застывшим временем было ничуть не легче, чем без него. На самом деле, абсолютно жесткая колючая проволока была даже хуже. Перед Джоном предстала красочная картина с ним самим, падающим на проволоку, лезвия взрезают его живот и рвут внутренности. Так, корчась на шипах и без возможности освободиться или умереть, Джон и остается на целую вечность.

Круг замкнулся, и Джон снова оказался перед воротами.