– Я думаю, нам надо возвращаться к выходу, – прошептал Одинцов.

Копылова промолчала. Она знала, что надо, но почему-то что-либо делать она не хотела. Ей было неплохо здесь и сейчас. Пусть в кишащем крысами подвале, пусть в кромешной темноте, пусть в смертельной опасности, но с любимым человеком, чьи нежные прикосновения надежней тысячи самых ласковых слов. Словами легко обмануть, прикосновениями намного труднее. Здесь и сейчас с Лешей.

Кто-то прошмыгнул по коридору. Наташа напряглась, Леша крепче прижал ее к себе.

– Пошли, – шепнул он, когда шаги стихли.

Они вышли за дверь. Картинка перед глазами не изменилась совсем. Кругом чернота. Наташе вдруг захотелось убежать. Невыносимый порыв исчезнуть, испариться как можно скорее из этого логова едва не заставил ее сделать непоправимую ошибку. В паре метров от них кто-то пробежал по луже. Пробежал и скрылся за углом. Наташа выдохнула и попыталась взять Лешу за руку. Но схватила только воздух. Страшная мысль посетила ее. Неужели это Леша убежал? Он бросил ее?

– Ты идешь? – услышала она шепот Одинцова.

– Леша, ты здесь?

– А где мне быть?

– Забудь.

Наташа печально улыбнулась. Глупый обмен репликами помог ей расслабиться. Ненадолго. Кто-то крался в нескольких метрах от них. Кто-то приближался к ним. Медленно, но если они продолжат стоять, то встреча будет неизбежна. Встреча может стать самой неприятной.

– Пошли, – сказала она и взялась за подставленную Алексеем руку.

Она поняла самое главное. Если даже сегодня она умрет, то призрак не сможет забрать у нее ее подарок.

Мертвец повернулся к ним лицом, шевелящимся от личинок. Черные глазницы таили опасность. Валя отшатнулась и встала за спину Андрея. Свет вокруг то усиливался, то затухал. Мертвец улыбнулся, несколько личинок упали на пол. Мальчик шагнул вперед, давя их босыми ногами.

– Раз, два, – произнес он и еще несколько личинок упали на футболку, а затем скатились на пол, – это не только слова. Три, четыре…

За его спиной возник Егор. Он замахнулся и заорал:

– Тебя нету в этом мире!

Он ударил мертвеца большим алюминиевым фонариком. Удар пришелся на затылок. На какой-то момент все личинки отвалились, обнажив черные кости черепа, но уже через пару секунд там появились другие.

– Пять, шесть, – взревел мертвый мальчик. Голос не был ни мужским, ни женским, ни взрослым, ни детским. Он не мог принадлежать никому из живущих на земле. – У меня для вас есть весть!

Мертвец схватил Егора за лацканы куртки и дернул. Валя готова была поклясться что, несмотря на разницу в комплекции (Егор все-таки был взрослым), ноги Авдеева на несколько секунд оторвались от земли. Егор обмяк в руках мальчика, очки повисли на одном ухе, глаза были закрыты. Призрак заревел и отбросил Авдеева на стену. Раздался громкий звук, похожий на треск сломанной ветки. Валя поняла, что это сломалось что-то в Егоре. Ему не встать. Вряд ли он жив, но даже если он еще не умер, то уже не встанет никогда.

Призрак дернулся и вмиг оказался рядом с Валей и Андреем. Швейков попытался встать между Валентиной и мертвецом, но его тут же скрутило от боли, и он осел на колено. Теперь его лицо было напротив лица мальчишки. Шевелящиеся личинки на лице призрака вытянулись, будто обнюхивая каждую пору, каждый волосок. Андрей попытался отвести взгляд, но его голову будто кто держал железной хваткой. Он снова посмотрел в лицо монстра, и теперь черные, находящиеся в постоянном движении головки личинок напомнили ему зрачки безумных глаз. Странные вытянутые глаза словно пытались рассмотреть что-то невидное обычному глазу. Андрей с ужасом взглянул в черные глазницы мертвеца. Там что-то шевельнулось, что-то жуткое, что-то сидевшее долгие годы внутри, а теперь собирающееся покинуть свое пристанище.

– Юра, Юрочка, – вдруг произнесла Валентина. – Братик мой.

Нечто внутри призрака затаилось. Даже личинки замерли. Мертвец повернулся в сторону Вали, и Андрей почувствовал облегчение.

– Иди ко мне, братик. Обними свою сестричку. – Валя улыбнулась и протянула в сторону призрака руки. – Иди, мой хороший.

Призрак снова стал мальчиком. Это был Юрка, каким они его знали тридцать лет назад. Валя заплакала и, встав на колени, обняла мальчишку. От него шло тепло, как от живого. Валентина не могла поверить собственным чувствам и, отстранившись, снова посмотрела на мальчика. Юра улыбался. И это могло сойти за улыбку живого ребенка, если бы не начавшие пустеть глаза.

– Семь, восемь, – сказал мальчик, и изо рта выпала личинка. – Когда наступит осень.

Валя и Андрей вскочили на ноги. Призрак улыбнулся еще шире.

– Девять, десять. – Личинки покрывали не только лицо. Они теперь облепили все тело мертвеца. – Вас, – он ткнул в сторону Андрея и Вали, несколько личинок отлетели к их ногам, – всех повесят.