Давно он не вспоминал о прятках в подвале. Да и о статьях этих тоже уже забыл. Пришлось вспомнить. Он ни в чем себя не винил. Ни тогда, ни тем более сейчас. Швейков сам едва не погиб. Он спать не мог около полугода, наверное, и это в тринадцать лет, мимо подвала этого не ходил… Долго не ходил. Однажды перед армией они пришли туда, но даже лошадиная доза алкоголя не помогла ему спуститься в подвал. Сейчас он иногда проходил мимо этого дома и ничего, кроме страха, не испытывал. Ему казалось, что из подвала за ним кто-то следит. И он даже знал кто.

Швейкова передернуло. От воспоминаний волосы встали дыбом.

Он хотел помочь ребятам. Очень. Поэтому и позвонил Егору. Но, похоже, единственный игрок, чей телефонный номер он знал, проиграл. Швейков набрался терпения и не сбрасывал до тех пор, пока электронный голос не предложил ему оставить сообщение абоненту. Он не стал. Просто нажал отбой и решил попробовать позже. Может, просто спит?

Хотя ему не совсем понятно, что он может им предложить. У него не было плана или еще какого-нибудь дерьма. Единственное, что он знал, они играют в прятки, и, чтобы выиграть, им нужно хорошо спрятаться. Ему с трудом верилось, что Юрка выйдет и скажет: сдаюсь. Нет, тот, одиннадцатилетний Юрка мог так сказать, а вот этот, мертвый, вряд ли. Но должен же быть какой-то выход! Из любой ситуации есть выход.

Швейков достал мобильник и снова набрал номер Авдеева. Он слушал до неприличия громкие гудки и думал, что он скажет Егору. Когда на том конце ответили, все придуманное вылетело из головы, и он просто сказал:

– Я хотел бы поиграть с вами.

Бред, но он почему-то видел какую-то особую цель в их игре, миссию. Вот это, наверное, и были угрызения совести. Швейков винил себя в том, что втянул ребят в эту проклятую игру.

– Я хотел бы поиграть в прятки, – повторил он, потому что на том конце провода была тишина.

Со стороны это звучало нелепо. Сорокалетний мужик просится поиграть в прятки. Но он-то знал, что не попроситься в их данном случае было бы просто нечестно.

– Вы приняты, – ответил Егор. – Но вам лучше поторопиться, потому что мы скоро начнем.

– Я уже выхожу. Только игра, как мне кажется, должна проходить там, где и началась…

– …в подвале…

– …в подвале…

Почти в унисон произнесли собеседники.

Леша сложил сандалии в пакет, допил кофе и вышел из-за стола.

– Нам надо закончить игру.

– Не думаю, что нам еще раз так повезет с квартирой Кати, – сказала Наташа и тоже встала. Она собрала кружки и понесла их к раковине.

– Оставь, девочка. Я помою, – Валентина Игоревна выглядела уставшей, – только потом. Что там с квартирой?

– Она нам больше не понадобится, – сказал Алексей. – Игра началась не в ней, и заканчивать ее надо в другом месте.

Раздался телефонный звонок. Так неожиданно, что Наташа даже выронила кружку. Леша посмотрел на маму, потом на Наташу.

– Возьмешь? – спросила Валентина.

Алексей отложил пакет и достал телефон.

– Да.

Он слушал, изредка произнося «да» или «хорошо», потом нажал отбой и посмотрел на женщин.

– Как я и говорил, игру надо заканчивать там, где она и началась.

Валентина кивнула.

– Я знаю, где это.

– Мама? – Леша схватил Валентину за руку. – Ты куда?

– Сынок, неужели ты думаешь, что я брошу тебя в беде?

– Нет, но… Мне будет спокойней, если ты останешься дома.

– Мне тоже будет спокойней, если ты останешься дома, но проблема сама собой не рассосется. Значит, мы идем все вместе.

Он не стал спорить. Леша даже не стал бы ничего рассказывать, если бы мама не увидела его орущего в подъезде с пеной у рта. Черт! Он знал, что ни в каком случае не стал бы рассказывать, если бы… Он ловко перекладывал вину на женщин. Хватит. Возможно, это одно из испытаний – уберечь любимых, не пожалев собственной жизни? Леша был готов к этому. Наверное.

Они стояли у ржавой двери. Швейков пытался воспроизвести в памяти подробности того вечера. Как оказалось, он помнил все до мелочей. Предательство Пашки, считалка… повторный пересчет Юрки и Игорька. Все на нервах, никто не хотел быть водящим. Никто не хотел в одиночестве бродить