Лираз затрясло.

– Не знаю. Не знаю.

Голос дрожал, она почти рыдала. Неуклюже потянулась к поясу, отстегнула что-то ходящими ходуном руками – и протянула Кэроу.

Походная фляга.

– Не кадильница, но завинчивается плотно. Ладана у меня не было, и неоткуда взять, но я подумала, что ждать еще хуже: неизвестно, что дальше произойдет. Я ничего не почувствовала. И не увидела. Я боюсь… Я так боюсь, что он уже ушел.

Молчание. В глазах Лираз надежда боролась со страхом.

– Я… я пела, – прошептала она. – Если это важно.

Сердце Кэроу разорвалось на куски. Воительница, самая свирепая из отряда бастардов, согнувшись над ледяным ручьем, пела душе химеры, чтобы та нашла дорогу во фляжку, – поскольку не представляла, что еще можно сделать.

От пения не было никакой пользы, но Кэроу не собиралась говорить об этом Лираз. Если душа Зири находится внутри фляжки, Кэроу выяснит, что за песню пела Лираз, и сделает ее частью ритуала воскрешения навечно, – просто чтобы сестре Акивы и в голову не пришло, что ее одурачили.

Хотя кто знает? Кэроу потянулась к фляжке. Кто на самом деле знает? Я – так точно нет.

Ее руки тоже тряслись, когда она откручивала колпачок. Наклонила флягу, которая после многих часов в высокогорье должна была заледенеть, но, наоборот, согрелась у тела Лираз.

Затем, осторожно, как только могла, подняла дрожащими пальцами крышечку и поднесла к лицу.

Напряглась. Веря и запрещая себе верить. Вдох. Бесплотная часть души подалась вперед.

Потянулась.

И ощутила себя…

…дома.

Дом… Ее дом и Зири. Возможно, теперь и всех остальных тоже. Она с удовольствием поделится с ними счастьем иметь родное гнездо. Может получиться нечто невообразимое: ангелы и демоны, живущие одной семьей, в мире и согласии. Сумасшедшее сочетание! Они влюбляются, спорят, тренируются вместе, учатся у Мика игре на скрипке, учат летать детишек-полукровок. И крылья у детей – тоже не поймешь, какие: в них соседствуют перья, перепонки и пламя. А цвет глаз – дети унаследуют их от кого-то из родителей.

Она думает о детях?!

Кэроу засмеялась и кивнула. Лираз всхлипывала и смеялась тоже, и они бросились друг к другу, сжимая фляжку с драгоценным содержимым; и облегчение, которое они обе испытывали, было общим: где-то на грани ощущения Кэроу почувствовала взмах крыла бурелова и рев ветра в Адельфийских горах – прекрасную, скорбную, вечную песнь воздушных флейт, которые наполняли музыкой их пещеры. А еще – то, что она не помнила раньше. Огонь в сложенных ковшиком руках – теперь она знала, что это значит.

Лираз поймала душу Зири, словно бабочку в бутылку, но это было только формальностью. Его душа и так принадлежала ей.

И судя по тому, как плакала и смеялась сейчас Лираз в объятьях Кэроу, это было взаимно.

74