На полевом аэродроме, расположенном в километре от небольшого, всего в тридцать пять дворов, села, царило оживление. Бойцы БАО, вручную откатив приземлившиеся истребители под прикрытие крайних деревьев лесной опушки, пополняли боекомплект, заправляли машины топливом и маслом; техники копались в движках, проверяя, все ли в порядке. Потрепанный трехосный БЗ-35, некогда выкрашенный в уставный зеленый цвет, а ныне грязно- пятнистый, с местами начисто съеденной бензином краской, поочередно объезжал самолеты. Беззлобно матерясь, баошники торопливо тянули раздаточные шланги, заливая в баки положенные две сотни литров горючего, после чего заправщик, тарахтя изношенным мотором и тяжело переваливаясь на неровностях грунта, переезжал к следующему самолету.
Пилоты же, устроившись на расстеленном на вытоптанной траве брезенте, перекусывали сухпайком, обмениваясь впечатлениями. Поговорить было о чем: все ж таки не каждый день удается за считаные минуты завалить аж три бомбардировщика и всерьез подранить четвертый, не потеряв при этом ни одной машины! Да что там «не потеряв»: несмотря на плотный заградительный огонь, на фюзеляжах и плоскостях юрких «ишачков» техники не нашли ни одной пулевой отметины,
Неслышно подошедший комэск несколько секунд слушал веселый треп подчиненных, затем тяжело вздохнул и откашлялся, привлекая внимание. Летчики торопливо вскочили на ноги, приветствуя командира.
– Товарищи пилоты, только что звонили из штаба дивизии. Полковник Лукьянин выражает вам благодарность за проявленный героизм и прочую… гм… – Капитан Антифеев неожиданно сбился с официального тона, закончив вовсе не так, как собирался. Ну не мастак он речуги двигать, что ж тут поделать? Его дело в небе летать да немца на землю ссаживать, а не всякое-такое. Для умных слов вон товарищ политрук имеется…
– Короче, мужики, комдив нам большое спасибо передает. И напоминает, чтобы не расслаблялись.
– Так разве ж мы расслабляемся? – захлопал белесыми ресницами младлей Гурко, командир второго звена. – Расслабляться – это когда по сто грамм можно тяпнуть да на боковую, а тут просто прием пищи в виде сухого пайка.
– Я не о том, – отрезал комэск, не поддержав шутку, хотя обычно вовсе не был против побалагурить с подчиненными. – Ну, чего застыли? Вольно. Присаживайтесь.
Опустившись на краешек брезента, капитан продолжил:
– Товарищ комдив считает, что немцы нам этого разгрома могут и не простить, прилететь с ответным, так сказать, визитом. Потому по аэродрому попусту не шляться, проверить маскировку машин и быть готовыми немедленно подняться в воздух. Зенитчики наши… ну, тут вы сами все понимаете, серьезного сопротивления они со своими «Максимками» немцу оказать не сумеют. Четыре ствола – штука, конечно, скорострельная, но против бронированного «Юнкерса» играет слабо. Так что… быть готовыми, одним словом. Понятно?
– Так точно, – нестройно отрапортовали пилоты, обмениваясь многозначительными взглядами.
– Вот и ладно, я у себя. – Комэск поднялся на ноги, машинально отряхивая с галифе налипшие травинки.
– Тарщ капитан, а как оно там… вообще? – не сдержался Гурко. – Ну, у моста, в смысле?
– Пока держатся, говорят, фашистов наколотили – жуть, – наконец позволил себе улыбнуться Антифеев.
– Так ведь еще идут, гады, – подал голос старший сержант Арзунян, переглянувшись с товарищами. – Я утром на разведку летал, видел. Целая дивизия к реке прет, то ли сегодня ночью, то ли завтра к рассвету будут у Луги. Сдержат ли?
– Товарищ полковник знает, что делает, – мотнул головой комэск. – Значит, сдержат. А мы поможем. Все, заканчивайте прием пищи и отдыхать.
– А немцы? Ну, те, которые мстить нам станут?
– Может, станут, а может, и нет, – пожал плечами капитан. – Прилетят – так встретим. Так встретим, что надолго запомнят. Боеприпасы и топливо обещали только завтра к обеду подвезти, потому до этого времени растягиваем, что имеем. Не увлекаясь, так сказать.
– А «сто пятьдесят третьи»? Когда наши «чаечки» в бой-то пойдут? Могли бы и подмогнуть в случае чего, из них истребитель ничуть не хуже. Так и стоят заправленные чуть не с самого утра. Еще и контейнеры с зажигательными ампулами под крылья подвесили, а зачем, так никто и не объяснил. Мужики маются, тоже в бой хотят.
– Когда команда придет, тогда и в бой. А пока – ждать, – буркнул Антифеев, поскольку ответа на последний вопрос просто не знал. Впрочем, сам он отчего-то ни секунды не сомневался, что оная команда обязательно поступит, уж больно товарищ комдив отчего-то заинтересовался этими самыми АЖ-2 КС.
– Все, довольно языками чесать. Отдыхайте, товарищи пилоты, пока возможность имеется…
Кобрин устало помассировал переносицу, с трудом подавив зевок. Взглянул на наручные часы: половина одиннадцатого, вернее, уже без двадцати трех. Ого! Быстро время летит. А ведь этот кажущийся бесконечным день начался для него с рассветом, можно сказать, затемно. Да и Лукьянин перед переносом сознания успел отдохнуть не больше двух-трех часов, что просто не могло не сказаться на его организме. И технологии далекого будущего,
