вовсе не существенно – дальности хватит с избытком. Что русские зенитчики только что и продемонстрировали…

Два звена толстолобых краснозвездных истребителей появились словно из ниоткуда, набросившись на замешкавшиеся бомбардировщики сразу с нескольких сторон. Вот этого-то гитлеровские пилоты точно не ожидали. Нет, им доводили, что неподалеку от моста расположен вражеский аэродром. Да и о превосходстве в воздухе в последнюю неделю, честно говоря, можно было только мечтать – на этом участке фронта русские достаточно плотно прикрывали свои наземные части. И все же атака истребителей оказалась для них крайне неприятной неожиданностью. «Юнкерс-87» – отличный пикирующий бомбардировщик, равного которому у противника просто нет. Но против юркого перехватчика шансов у него немного. Особенно если его пилот не настолько глуп, чтобы подставляться под крыльевые пулеметы или атаковать со стороны задней полусферы, прикрытой MG-15 бортового стрелка. Русские летчики глупцами, разумеется, не были. И, максимально используя преимущества в скорости и маневренности, атаковали так, чтобы не попадать в прицел.

Двоих сбили практически сразу, в первые же минуты воздушного боя. Первый рухнул в реку, в километре от моста, другой взорвался в воздухе, добравшись до грунта в виде трех крупных фрагментов и множества мелких обломков. Третий «лаптежник», получив в двигатель очередь ШКАСа, задымил и отвалил в сторону, упав где-то в лесу. Остальные, окончательно сломав строй, вышли из боя, неприцельно сбросив бомбы и на форсаже уходя на свой аэродром. Под самый конец недолгого боя не повезло еще одному: пристроившийся в хвост «ишачок» прошил парой очередей фюзеляж и левую плоскость, видимо, повредив управление рулями высоты. Сбить не сбил, но летел бомбардировщик тяжело, неуверенно рыская из стороны в сторону. Глядишь, и грохнется где-нибудь…

Преследовать их не стали: противнику вовсе не стоило знать, что горючего и боеприпасов у И-16 было в обрез, максимум еще на два-три вылета, и когда пополнят запасы и того, и другого, никто из пилотов не имел ни малейшего понятия…

На этот раз немецкий артобстрел продлился куда дольше. Видимо, вымещая злость за сорванный авиа-налет и погибших камрадов, фрицы непрерывно обстреливали позиции почти сорок минут, словно старались растратить все имеющиеся боеприпасы. Одновременно работали и пушки, и минометы: полковник Раус использовал всю имеющуюся в наличии огневую мощь. Не обошлось без серьезных потерь и в технике, и в живой силе. Прямым попаданием был уничтожен один из легких танков и повреждена ходовая другого; разбит двигатель Т-28 – осколочно-фугасный снаряд угодил точно в МТО. Прячущимся в наспех отрытой щели танкистам удалось сразу же потушить вспыхнувший бензин, однако двигаться самостоятельно танк больше не мог, на буксире разве что. Потери среди пехоты и бойцов лейтенанта Величева оказались более значительными: окопы – не танк, с места не сдвинешь и броней не закроешь, а время на то, чтобы пристреляться, у фашистов имелось. Повезло еще, что в составе кампфгруппы не было гаубиц, только обычные полевые пушки калибром не более 75 миллиметров и минометы. Впрочем, мощности снарядов даже этих орудий более чем хватало, чтобы перемешивать с землей траншеи. Не уцелел и последний ДЗОТ, накрытый сразу двумя попаданиями. Сначала в полуметре от амбразуры упала минометная мина, а буквально секундой спустя немецкий снаряд, пробив бревенчатый накат, взорвался внутри. Пулеметный расчет погиб мгновенно.

Накрывшие левый фланг авиабомбы унесли жизни пятерых бойцов, еще несколько человек были ранены и контужены. Впрочем, если бы не вовремя поднятые с аэродрома в Ястребино И-16, жертв оказалось бы несравнимо больше. Расположенная неподалеку от опушки батарея ПТО тоже понесла потери, к счастью, не человеческие: сняв прицелы и заткнув ветошью стволы сорокапяток, чтобы близкими взрывами в них не набросало земли, артиллеристы с первыми же залпами укрылись в лесу. Вот только после окончания артналета оказалось, что уцелели всего две пушки из четырех – одну разбило прямым попаданием, другую перевернуло близким разрывом, искорежив ствол.

И в этот момент, не дожидаясь, пока ветер отнесет в сторону поднятую взрывами пыль и дым, с обоих флангов атаковали штурмовые группы, подобравшиеся по лесу под прикрытием артподготовки. Именно на эти группы полковник Раус и возлагал особую – или, скорее, последнюю – надежду: пока русские будут укрываться от мин и снарядов, пехотинцы сумеют подобраться если не к самой линии окопов, так хотя бы на расстояние одного-двух бросков до них. А уж остальное, когда они ворвутся в траншеи, окажется делом техники – захватывать оборонительные позиции противника их учили, и учили хорошо. А чуть позже в атаку пойдет оставшаяся броня. Несколько предусмотрительно выставленных в зарослях заслонов снесли с ходу: грохот канонады надежно заглушил выстрелы и взрывы гранат, а серьезного сопротивления превосходящему противнику небольшие, по пять-семь человек, группы бойцов, вооруженных одними винтовками, оказать не могли. Путь к окопам линии обороны был открыт…

– Ах ты ж, м-мать твою за ногу! – Завидев непонятно откуда появившиеся силуэты немцев, лейтенант НКВД Павел Величев вскинул ППД. С гимнастерки и криво сидящей на голове каски сыпалась земля, ноздри забивали пыль и тухлая вонь сгоревшей взрывчатки – близкий взрыв почти обрушил окоп, щедро привалив укрывающихся в нем красноармейцев глиной и клочьями дерна. Откуда только взялись, сволочи?! Хотя, какие могут быть сомнения – из лесу вестимо, как классик русской литературы писал, со стороны которого и бегут, низко пригибаясь. Обошли-таки, падлы!

Автомат против ожидания – поди, знай, как он себя поведет после того удара? – не сплоховал. Приклад толкнулся в плечо дрожью отдачи, на срезе ствола запульсировал венчик белесого огня. Бегущий первым фриц несколько раз судорожно дернулся, складываясь в поясе. Второй пережил камрада буквально на пару секунд и несколько метров, боком завалившись на землю следом за ним. Неподалеку гулко затарахтел пулемет, строчка невысоких фонтанчиков пролегла между бруствером и атакующими гитлеровцами, заставляя их залечь. Забухали самозарядки и трехлинейки заметивших новую опасность бойцов. Плечом к плечу с командиром вел огонь опытный вояка Галкин, стреляя короткими, экономными очередями. Где-то хлопнула граната не пойми чья, над головой знакомо заныли пролетающие осколки. Упал еще один немец, остальные залегли. Ненадолго, впрочем: и десятка секунд не прошло,