– Alarm! – заорал Влад, делая то же самое. Автомат Пурвина протарахтел неприцельной очередью, пули взрыли утрамбованное дорожное полотно в том месте, где мгновение назад находился проклятый большевик. Бронеавтомобиль рывком тронулся с места, снес шлагбаум и рванулся вперед, к мосту. Загрохотал курсовой пулемет, отбросив в сторону замешкавшегося караульного, башня начала поворачиваться влево, в сторону одного из ДЗОТов. И это оказалось последним, что успел осознать немецкий диверсант русского происхождения. Гулко бахнула СВТ одного из сопровождавших Величева красноармейцев, и унтер ничком рухнул на некогда родную для его предков землю. Впрочем, у предателей не бывает родной земли. Сбитый ударом тяжелой винтовочной пули шлемофон сполз набок, прикрыв обезображенное лицо Пурвина.

Очередь Величева простучала, сдирая краску и визжа рикошетами, по борту броневика, несколько пуль угодили в задний скат, от которого полетели клочья резины. К сожалению, его командир, до того маячивший в люке, успел спуститься в башню за несколько секунд до начала боя и достать его не удалось. Да и ходовых качеств он, увы, не утратил – шина была заполнена эластичным гусматиком, неуязвимым для пуль и осколков. Укрывшись в неглубоком кювете, лейтенант, подавая пример своим бойцам, сосредоточил огонь на грузовике, тронувшемся с места вслед за БА. Пули двух автоматов и винтовок дырявили кабину, рвали пыльный брезент тента, выбивали щепу из бортов. Стоящий возле кабины диверсант попытался нырнуть обратно, едва только машина начала движение, но не успел. Нелепо взмахнув руками и выронив ППД, он упал возле колес, одно из которых прокатилось по его сапогу. Впрочем, ему уже было все равно. Убитый водитель завалился набок, выкручивая руль, и трехтонный ЗИС съехал с дороги и замер, накренившись и подмяв капотом проволочное заграждение. Из прошитого пулями кузова посыпались диверсанты, грамотно рассредоточиваясь по обе стороны от дороги и с ходу вступая в бой.

Заполошно загрохотали оба пулемета, судорожными вспышками высветив раструбы сколоченных из толстых досок амбразур; осветились огоньками одиночных выстрелов окопы – загодя занявший укрытия гарнизон вступил в бой. Очереди прошлись, высекая искры и разбрасывая капли расплавившегося свинца, по броневику, прошили насквозь несчастный грузовик, подняли над обочинами строчки пыльных фонтанчиков. С негромкими хлопками лопнули простреленные скаты, и машина тяжело просела; секунду спустя трассирующая пуля угодила в полупустой бензобак, и автомобиль превратился в чадный дымный факел.

Выстрелило башенное орудие, но фашистский наводчик то ли в спешке, то ли плохо зная прицел трофейной пушки, промазал. Осколочно-фугасный снаряд рванул, выбросив фонтан земли, в метре от амбразуры, не причинив пулеметчикам особого ущерба. Второй выстрел – на этот раз, к сожалению, удачный. Короткая вспышка, взрыв, выметнувшиеся из амбразур клубы сизого дыма и мелких обломков – и пулемет левого ДЗОТа замолчал. Броневик снова набрал скорость, башня начала разворачиваться вправо. Остановка.

В нескольких метрах от бронемашины приподнялся один из бойцов старшины Галкина, с видимым усилием метнув под днище увесистую «консерву» противотанковой гранаты. И тут же рухнул, сраженный сразу несколькими пулями. Пятитонный броневик судорожно дернулся, подброшенный взрывом семисот граммов тротила. Взорвавшаяся позади переднего колеса РПГ-40 разворотила передний мост, почти оторвав колесо и повредив двигатель. Но основная часть ударной волны пошла, отразившись от грунта, вверх, в небронированное днище. Сидевший внизу механик-водитель погиб мгновенно; лейтенанта Реннера и выполнявшего роль наводчика ефрейтора Курца спас неплотно прикрытый башенный люк. Боевое отделение быстро заполнялось дымом. Удушливо пахло бензином, льющимся из верхнего, расположенного под крышей корпуса бака[14]. Чудом не потерявший сознание от мощнейшего акустического удара Карл, осознав, что именно означает этот резкий химический запах, судорожно пытался нащупать запор бортовой дверцы, поскольку лезть через верхний люк было смертельно опасно. Оглохший и полуослепший от дыма