момент. Ворона после этого случая решила, что тренировать поврежденное крыло рановато, и дальнейшее путешествие продолжила на плече Леонида. Легедио пару раз отлучался в сторону от тропки. Когда он вернулся с крупной птицей, решили устроить привал.

– Полагаю, ты теперь вполне можешь постоять за себя, Зеверио. Заложенные навыки пробудились, вряд ли кто-нибудь сумеет напасть на тебя внезапно, – начал разговор бомж, ощипывая птицу. – Но твой дар – не панацея от всех бед. Это нужно помнить и в серьезном бою использовать и другие дары матушки-природы – зрение, слух, нюх, тактильные ощущения. Не забывай о них.

Царьков занимался разведением костра, Варио доставал из сложенных в стороне мешков специи для приготовления дичи.

– Интересно, как нюх может помочь в драке?

– Если кто-то бесшумно крадется сзади, его можно и просто унюхать, ведь каждое существо имеет свой запах, дикое – особенно резкий.

– Ты же только что сказал, на меня нельзя напасть внезапно. – Мужчина добился устойчивого пламени и выпрямился.

– Чудак-человек, у тебя со слухом нормально? Я говорил, вряд ли кто-нибудь сумеет. Но это не исключает возможности…

Последовавший за пояснением удар явился полной неожиданностью. Леонид даже не дернулся, чтобы уклониться.

– Что это сейчас было? – Царьков выругался по-русски, поправляя на место челюсть.

– Пустой выпад, – спокойно сообщил бомж.

– А подробней?

– Пожалуйста. – Легедио продолжал ощипывать птицу, словно ничего не произошло. – Как известно, нашими действиями управляет мозг, посылая определенные сигналы. Чужой разум способен их перехватить, выделив опасные для себя или других людей. Однако есть способ вообще выключить мысли из управления.

Проводник закончил с перьями и принялся опаливать дичь над костром.

– Это еще как? – не выдержал затянувшейся паузы Царьков.

– Как бы объяснить? Ну, например, ты думаешь о красоте неба, рисуешь в сознании образы деревьев, кустарников, цветов, начинаешь перебирать их в голове в определенной последовательности, и, когда в мозгу возникает синий колокольчик после желтой ромашки, рука рефлекторно совершает выпад. Заметь, в это время в голове не должно быть ни одной агрессивной мысли.

– Я, когда на облака смотрю, таким добрым становлюсь…

– Этого недостаточно. Не уверен, что даже под облаками ты сохранишь благодушие, если рядом будет находиться ненавистный человек.

– Но ты же меня научишь?

– Нет.

– Почему?

– На овладение этим приемом у меня ушло пять лет жизни, а мы с тобой расстанемся уже завтра, так что дальше учиться будешь сам.

Шрео добрался до острова Марров уже после полудня. Со своими двумя попутчиками он нанял карету и отправился в имение Дио. Пропуском во дворец младшего брата бывшего супруга Каары служило письмо принцессы. Накануне Лургадо убедил ее высочество отправить срочное приглашение лорду Руо.

Вот и величественное здание из голубого камня. Министр подошел к воротам и обратился к охраннику:

– Письмо ее высочества лорду Руо. Приказано передать лично в руки.

Данное обстоятельство объясняло, почему в качестве гонца выступал милорд. Шрео явился на встречу не в белых цветах чиновника, а одетый в соответствии с традициями своего рода. Его синяя укороченная накидка имела яркое малиновое пятно на правом плече.

– Как доложить? – пробурчал охранник.

– Милорд Скеу, – прибывший назвал имя реального человека из числа дальних родственников.

– Ждите.

Своим телохранителям Шрео приказал не подходить к дворцу ближе, чем на полсотни ростин. Он знал, что глава рода Марров тщательно следит за охраной резиденции, высматривая подозрительных лиц задолго до их прибытия к воротам.

Министру несколько изменили внешность, причем не в лучшую сторону. Подправили форму носа, увеличили щеки и подбородок. И хотя на лбу убрали морщины, выглядеть от этого моложе он не стал.

– Рад вас приветствовать, лорд! – первым поздоровался Шрео.

Он не ожидал, что новый хозяин сам выйдет к воротам.

– Что у вас, милорд? – Всем своим видом Руо показывал, что торопится.

– Личное письмо принцессы. Леди Каара просила кое-что передать на словах и дождаться письменного ответа.

Молодого человека учили скрывать свои эмоции, однако от Шрео не ускользнула тень недовольства, промелькнувшая на лице вельможи.