Однако мерзостное выражение превосходства никуда не делось, оно проступило еще более явно. И ведь не нужна ему эта девица, сейчас он говорит просто чтобы насладиться ее унижением.

Какие-то мелкие предметы перекочевали из его кармана в руки девицы, та невнятно поблагодарила. Сережа ее и слушать не стал:

— Запомни — в понедельник, не позже.

Он отмахнулся и двинулся в сторону старой девятиэтажки.

И походка у него столь же уверенная, как и голос.

И что прикажете делать? Разорваться надвое, догнать эту дуреху, вырвать те самые «предметы» (Кирилл отлично знал, что именно передал ей Сереженька). По голове ей настучать, чтобы думать об этой пакости забыла?

А он, мерзавец, сейчас уйдет. И будет разносить заразу дальше. А обращаться к ментам почти бесполезно — отмоет его папаша. Или — мамаша, черт их там разберет. Справедливость торжествует ох как редко!

Детская площадка, через которую шагал Сережа, освещена не была. Возможно, чиновники не озаботились.

Кирилл, сливаясь с темнотой, метнулся вслед уходящему, двигаясь невероятно быстро, ловко и бесшумно. Если бы кто-то и заметил его, то принял бы за глюк, за мельтешение теней. Правда, кошка, гордо шествовавшая по тротуару вдоль дома, выгнула спину, зашипела и метнулась к подвальному окну. Она инстинктивно почуяла что-то жуткое и совершенно не хотела оказаться на пути этого странного человека.

Зато прилично выглядящий парень Сережа очень удивился, когда из-за полуразломанной зимней горки внезапно возник рослый мужчина в кожаной куртке и преградил ему путь. И сразу понял: никакая это не случайность, этот тип пришел по его, Сереженькину, душеньку.

Кричать какую-нибудь глупость вроде «помогите» было бесполезно. Не тот район, не то время суток, никто не выйдет, хоть кричи-раскричись!

В школе неподалеку наверняка имелась охрана, но его отсюда никто не услышит.

И Сережа застыл на месте, испуганно глядя на странного типа. Наглая уверенность куда-то моментально подевалась.

А высокий тип, вынырнувший невесть откуда, слегка сощурился — или это показалось Сереже в темноте. А затем шагнул к нему.

— Наркотиками приторговываешь? — Это прозвучало как утверждение, не как вопрос. А голос был тихим, почти свистящим.

Сережа испугался по-настоящему. Но он был человеком расчетливым и понимал — сейчас его будут бить, долго и страшно. А потом дело кончится, лечением, а переломы заживают очень плохо. После, конечно, Мансур распорядится, и этого типа отыщут, из-под земли достанут. Но сейчас надо как-то выкручиваться. Съехать на базаре и на взятке.

И Сережа полез в карман за деньгами.

Внезапный отблеск яркой лампы за окном одного из теперь казавшихся такими далекими домов упал на лицо мужчины. Глаза незнакомца на секунду стали нормальными, а потом вспыхнули, как у зверя, но не зеленым, а мертвенно-синим блеском. «Как ртуть, — успел подумать Сережа. — Или как ртутная лампа…»

Это зрелище заставило перепуганного «наркобарона» совершить последнюю глупость в своей жизни. Правда, не сделай он этого, ничего бы не поменялось. Но вместо пачки купюр Сережа ухватился за китайский выкидной нож, купленный с рук на одном из рынков.

Нож сам лег ему в руку.

Кирилл, догоняя мерзавца, еще не представлял, что станет с ним делать. Непременно следовало наказать, чтобы отбить охоту хоть еще раз заняться мерзким промыслом.

А как именно наказать — дело десятое. По ситуации: несколько переломов, выбитые зубы, отбитые почки — все это будет только правильно. Торгашу страданиями и смертью стоило бы пострадать самому.

Кирилл не увидел, а скорее, почувствовал, как наркодилер побледнел, чуя скорую и жестокую расправу.

— Так это ты — главный бизнесмен квартала, сучий потрох? — повторил Кирилл. Тут же мысленно укорил себя: ругательство оказалось совершенно ни к чему, действовать следует жестко и спокойно, это запугает гаденыша куда сильнее.

Парень полез в карман. Неужто думает взятку дать?

Кирилла волной обдало бешенство. Точно из чиновной семьи — привык к самым простым разруливаниям сложных ситуаций.

Между тем парень испуганно отступил на шаг и неумело вытащил из кармана нож.

Рассудок Кирилла словно бы растворился в холодном бешенстве. Детская площадка, девятиэтажки — все это мгновенно исчезло. Сейчас он снова оказался на войне, враг стоял перед ним лицом к лицу и уже поднял оружие.

Пришел он в себя под остатками горки, ощущая во рту столь знакомый вкус. Рядом валялось изогнувшееся в последней судороге тело наркоторговца Сережи. Обе руки неестественно раскинулись в стороны — наверняка были сломаны. Но вот горло парня было разорвано. На модную ветровку вытек едва ли не стакан крови. А вот у Кирилла лицо оказалось влажным, а в ноздри ударил терпкий и неожиданно приятный запах.

Китайский выкидной ножик, которым парень так и не сумел воспользоваться, нелепо валялся около горки.

Дальше Кирилл действовал автоматически. Сначала схватил рукой в перчатке этот нож и несколько раз полоснул парня по шее, словно пытаясь превратить рваную рану в широченный порез. Никакого испуга не было, но появился холодный расчет. Старший сержант Григорьев понял: все было сделано