постоянно приходит в ратушу, место, можно сказать, намоленное.

– Привет, Скари. Как жизнь?

– Это жизнь? – спрашивает Скарабей, отколупывая при помощи «булавки» штукатурку со стены.

Да уж, пресловутые детские вопросы. Вдаваться в философские дебри нет ни времени, ни сил, поэтому я сразу выруливаю к сути моего визита.

– Жизнь, не жизнь, а пробиваться надо. Если б не ты, был бы я сейчас бревном, причем дохлым. Куда земным аспидам до здешних белочек!

– Ерунда, – стесняется он, пряча от меня глаза. – Я впрыснул простой антагонист. По учебнику.

– Знаешь, что маму Марину похитили?

– Я это видел, – говорит он и вдруг поднимает голову. Как будто включился, как моторчик внутри заработал. Смотрит мне в глаза. – Ты сражался, но проиграл.

– Пока не проиграл. Мама жива, она в беде, и я ее спасу. Ты мне поможешь?

Странный у мальчика взгляд, не по себе становится, если вот так, глаза в глаза, но объясняется странность буднично: радужка у него не отражает свет.

Он кивает:

– Помогу.

– Надо прямо сейчас. Я должен уйти. Можешь синтезировать для наших друзей что-нибудь сонное? – Показываю на Эйнштейна с Горгоной, которые уже улеглись. – Чтоб они крепко заснули?

– Нужен образец.

– А тебя разве не трави… в смысле, на тебе вроде пробовали разные спецсредства. Можешь что-нибудь воспроизвести? Самое безопасное, желательно без последствий.

– Аэрозольная фракция фентанила, – шепчет он, словно это нечто неприличное.

– Безопасно?

– Обычный опиоид.

– И на сколько хватает?

– Зависит от дозы и от восприимчивости. Минимум четверть часа, максимум полчаса.

– Хватит, – решаю я. – Подойди к ним тихонько, чтоб не заподозрили.

– Я хочу с тобой, – говорит он, не двигаясь с места.

– Ноу проблем, – отвечаю ему. – Конечно, Скари, куда я без тебя.

Дальше – просто. Мальчик подполз к каждому из сладкой парочки и аккуратно выдохнул в их сторону. Они только успели сказать «А, это ты» и «Ложись, я подвинусь», как были выключены из нашей реальности. Лопату тоже зацепил.

Собрался я быстро. Фонарик, пробник, маркер, гайки. Чего там собираться, если в план мой входит вернуться сюда же и лечь со всеми как ни в чем не бывало? Никто ничего не заподозрит.

Важно: комбинезон я не надеваю, иду в цивильном. Есть обоснованное подозрение, что он с маячком. Эйнштейн – хитрый и предусмотрительный тип, ожидать от него можно всего. Я, конечно, давно осмотрел наши спецкостюмы, электроники в них хватает, но сепарировать схемы пока не умею. Есть там маяк или нет, хрен разберешь. Антенна есть точно, это я приметил первым делом, однако она может работать только на прием. Лучше перестраховаться.

Уже покинув холл и поднявшись на второй этаж, я бросаю взгляд за окно. «Дождь наоборот» все идет (и вроде как даже стихает), но напрягает меня совсем другое.

Вижу людей. В церкви напротив – на той стороне ратушной площади. Выглядывают в дверь, боятся выйти на улицу, что по-человечески понятно. Вижу двоих, и оба – в шлемах, похожих на тот, в котором нынче ходит Эйнштейн. Это не считая характерного камуфляжа, какой носят бойцы из Службы инфильтрации. Бог весть сколько их там на самом деле прячется от дождя. Дилемма, студень им в глотку…

Что делать, будить народ? Но тогда моя миссия рухнет – с гарантией. Придется сознаваться и открывать карты, чего я допустить никак не могу. А если не будить – это чистое, дистиллированное предательство, чреватое катастрофой. Какого рожна здесь понадобилось гаврикам в шлемах – и, кстати, почему они в шлемах? Не по нашу ли душу явились, не та ли это погоня, которую так долго ждал господин инженер?

Проверну все быстро, говорю я себе. Вернусь – тогда и смоемся отсюда.

Типичный русский «авось». Читал я про эту универсальную методику, не думал только, что когда-нибудь найду ей практическое применение.