– Отдохни пока, Натка. Я слетаю в карцер, посмотрю, как там предок. Может, смогу сам его вывести.

По правде, надо бы сказать: «Посмотрю, ТАМ ЛИ предок». Не хотелось думать о плохом.

Потолки здесь такие высокие, что с ходу на второй этаж не запрыгнешь. Ярдов шесть, не меньше, а у «Джона» предел – пять. Я залезаю на стол, с него – на шаткий стальной стеллаж, держась за стеночку, вынимаю артефакт…

– Натка… – Слышу, как девушка повторяет свое имя, катает его во рту. – Натка… А чё, красиво звучит…

Попадаю на этаж выше. Куда двигаться – знаю. Схема здания, которую я вынул из архива Комитета по строительству, подробнее некуда. Включает в себя планы всех этажей – со всеми оконными и дверными проемами, вентиляционными шахтами, перепадами полов, ступеньками, электрощитовыми.

Коридор разбит решетчатыми переборками на отсеки. Двери оборудованы электромеханическими запорами под магнитные ключи. Никого нет: видимо, вспугнутые тревогой стражники дружно сбежали вниз. Иду по коридору, последовательно открывая решетки. Магнитные ключи? Зачем? Усилие воли, поворот невидимого рычага, и механизм исполняет команду. Двери оставляю открытыми. Отцу нужен путь на волю, и я этот путь обеспечу.

Прохожу мимо камер, именуемых стойлами на языке честных бродяг, мимо туалета для сотрудников. А вот и карцер. С колотящимся сердцем открываю «кормушку», заглядываю внутрь…

Он здесь! Лежит на бетонном полу в одних трусах, медленно поворачивает голову в мою сторону. Но замок на двери совершенно обычный, механический. Облом.

В этот момент из туалета выходит инспектор-контролер. Замечает меня, обнаруживает вскрытые двери и хватается за рацию, но я уже «прыгнул» к нему. Мои реакции лучше. А также у меня есть кольт, чего нет у него. Направляю пистолет ему в башку:

– Не глупи, дяденька.

Секунду он размышляет.

– Ты не выстрелишь, – говорит. – Выстрел услышат.

– Зачем стрелять, – говорю я. – Посмотри на свою бубнилку.

Рация у него стандартная, типа «колибри». Только что экран горел и вдруг не горит. Было устройство живое, стало мертвое. Вдобавок сильно горячее из-за нескольких коротких замыканий (аккумулятор-то мощный).

Лицо у стражника вытягивается. «Мутант», – читается в его паническом взгляде.

– Сейчас ты откроешь карцер, – объявляю я.

– У меня нет ключа, парень. Хоть обыщи.

– Где есть?

– Ключи от всех карцеров у зама по режиму.

– Пошли, покажешь этого зама.

– Он на совещании. Их там много, зачем-то собрались в триста десятой, сидят уже второй час. На пожарный сигнал почему-то не прореагировали…

В триста десятой… Соваться туда – самоубийство. Даже в компании с Горгоной, Голубятником и Фаренгейтом. От отчаяния у меня темнеет в глазах.

Стоп… ВСЕ ключи?

– Где они хранятся? Не носит же он их с собой!

Охранник молчит, бурно потея. Наконец изрекает:

– Сдался бы ты, парень.

– Вам, копам? На вас после сегодняшнего плюнуть противно. У тебя на левой руке часы, быстро показывай, – скомандовал я ему.

Он оттягивает обшлаг на форменной куртке. На запястье ладно сидит дорогой девайс с кучей функций. Момент – и накрылся девайс.

– Теперь смартфон. У тебя на поясе в чехле, справа.

Он вытаскивает. Экран устройства ярко вспыхивает, а само оно начинает плавиться и рассыпаться прямо у него в руках… Просто я страшно разозлился.

– Если думаешь, что все твои игрушки случайно испортились, ты идиот. Я сейчас знаешь что? Спалю твой перчик, вон тот, между ног. С женщинами будет засада, но мочиться сможешь, обещаю.

– Ключи у зама в кабинете, – быстро говорит он. – В верхнем ящике стола.

Я открываю ближайшую камеру (замок магнитный) и вталкиваю этого героя внутрь. Потом возвращаюсь к карцеру и прыгаю.

– Петушок! – вскакивает отец.

Обстановка у него – зашибись. Раковина со свернутым краном, унитаз с открытым бачком и голый бетонный пол. И чудовищно жарко. В коридорах работают кондиционеры, так что контраст бьет наповал. Матраса ему не выдали.

На вид он вроде цел, только руки сплошь в синяках от инъекций. Через что ему пришлось пройти? Поубиваю тварей…