Багряк, не отрывая глаз от происходящего на экране, взял со стола бутылку, да так и замер, прижимая ее к себе, будто грелку.

– Звука по техническим причинам нет, ну да вы бы и не поняли, там все на английском. Позволю лишь кратко прокомментировать. Вот это – первый командир загоризонтного корабля «Аполлон-1» Армстронг. Вернее, то, во что он превратился. Хотя… – Тульев делано наклонился к экрану, будто всматривался в изображение. – Здесь он еще фотогенично выглядит. Если гниль подретушировать, да темные очки надеть. Первая стадия процесса. Тогда думали, что все дело в каких-то мутациях вируса гриппа. Представляете, Багряк? Вирус гриппа! А… вот и вторая стадия… Сейчас лучше покажут, на медицинском освидетельствовании. Разденут голубчика. Смотрите, Багряк, смотрите, не зажмуривайтесь. Вы попали под удар загоризонтного мотора вскользь, поэтому процесс развивается не столь стремительно. Но не обольщайтесь – скоро вашей трости вам не будет хватать. Поэтому не останется другого выхода, как самому приложить усилия к генерации некрополя внутри «Красного космоса».

В дверь постучали.

– Кого-то еще ждете? – спросил Багряк. – И прошу вас, выключите эту дрянь… и так тошно. Я все понял, шеф. Больше не повторится, шеф.

Но Тульев не обращал на него внимания. Он шагнул к занавескам, выглянул в окно. Странно, на цыпочках, что выглядело бы смешно, если бы не исказившееся страхом лицо резидента. Вернулся к распахнутому бару и извлек оттуда пистолет – длинный, черный, с насадкой глушителя.

– Что? Вы что? – забормотал Георгий Николаевич, но Тульев жестом приказал ему молчать и так же на цыпочках вышел в коридор.

Стук повторился. Гораздо настойчивее.

– Кто там? – Багряк не сразу узнал голос Тульева. Звонкий, детский. Так мог говорить юный пионер, оставшийся один дома и строго выполняющий наказ мамы не открывать дверь посторонним. Ни в коем случае.

– Вам телеграмма, – сказали из-за двери. – Открой, мальчик. Это, наверное, от папы.

– Мама не велела никому открывать. У меня и ключей нет. Бросьте телеграмму в почтовый ящик. Когда мама пойдет с работы, она ее достанет.

– Это очень срочная телеграмма. И за нее надо расписаться, – сказал почтальон, но вдруг изменил тембр голоса: – Хватит придуриваться! Немедленно открывайте! Вам все равно не уйти!

Странные звуки, будто рвалась тонкая струна. Вновь возник Тульев. Резко запахло порохом. Отбросив в сторону пистолет, он полез под кушетку («Прятаться», – возникла у Багряка идиотская мысль), вытащил нечто похожее на рюкзак и опять же жестом приказал Георгию Николаевичу его на себя напялить. Подтянул ремни, защелкнул застежки. Рюкзак походил на парашют. И действительно, Тульев подскочил к окну, распахнул его и показал пальцем – прыгай, мол, прыгай.

В дверь уже ломились. Глухие удары перемежались с хрустом петель.

Багряк вскочил на подоконник и прыгнул в узкое ущелье высотных жилых домов. Его тут же дернуло, падение замедлилось, и он заскользил по пологой кривой туда, где виднелись плотные шапки парка. Обернувшись, он увидел, что это не парашют, а портативное монокрыло, что стоят на вооружении спецподразделений. Земля медленно приближалась.

Проводив глазами фигуру Багряка, Тульев оглядел комнату. Как не вовремя! Еще много чего следовало подчистить. И тут же усмехнулся своим мыслям. Эти люди всегда приходят не вовремя. Работа у них такая – заставать врасплох. Тульев ударил ногой по столику и опрокинул его. Бутылки и стаканы полетели на ковер.

– Жабы, – пробормотал Тульев. – Какие же вы все жабы.

Посмотрел на валявшийся у самых ног пистолет. Поднял его, проверил обойму.

– Не стоит, господин Тульев, – сказали из-за спины. Спокойно так сказали. Вроде бы и утешали – всякое, мол, бывает. Вчера ты нас обвел вокруг пальца, сегодня мы тебя накрыли на конспиративной квартире, да еще чуть ли не во время встречи с агентом, а завтра еще что-то произойдет. Игра. Большая игра.

Тульев повернулся, не отпуская холодившую ладонь рукоятку.

Трое. Тот, что говорил, посередине. И лицо у него из тех, что называют мужественным – рубленые черты, упрямый подбородок, серо-стальные глаза, ежик волос с проседью.

– Майор Пронин, – представился человек. – А вы, насколько могу предположить, господин Тульев – резидент разведки США в СССР?

– Ви есть ошибаться, – умело изображая иностранный акцент, сказал Тульев. – Я есть иностранный гражданин. Я есть дипломатик. Я требую свой консул.

– Пистолет бросьте, – сказал молодой парень слева от Пронина. Бисеринки пота проступили на его верхней губе. Дуло автомата подрагивало. Темный штурмовой комбинезон припорошило побелкой.

– Пистолет? – Тульев изобразил непонимание. – Какой есть пистолет? Не понимать. Я есть дипломатик. Ах, это! Сорри. Зажигалка. Это не есть оружие, это есть зажигалка.

– Тульев, перестаньте кривляться, – устало сказал Пронин. – Вы ведь прекрасно знаете…

Но договорить он не успел. Тульев вскинул руку с пистолетом, будто собираясь выстрелить, но палец не успел нажать на спусковой крючок – автомат молодого парня плюнул огнем, по телу резидента словно ударили молотом и вбили в распахнутый бар. Огромной неуклюжей кеглей он влетел в ряды