развлекал меня, показывая волшебные трюки, как маленькому ребёнку. Иллюзии из облаков и тумана, прекрасные картины из прошлого – в бескрайней степи под усыпанным звёздами небом это было очень к месту.

Зак отвёз меня в Овидстан. Он накупил рабов, чтобы те развлекали меня, он даже согласился всех их освободить после этого. Он сдувал с меня пылинки, он постоянно был рядом, пока его не вызвали в конце концов во дворец. Овидстан начинал новую войну с Мальтией – ту, которую потом назовут Войной двух чародеев. Я же осталась в его роскошном доме среди не прекращающегося праздника и пира в мою честь.

На пятую ночь меня посетило видение ребёнка с клеймом раба на лице, едущего в нашу столицу под усиленным конвоем мальтийцев. На мальтийцах был флер от заклинания Зака, а мальчик метался в жару, и в его уже определившейся судьбе даже я без труда бы прочитала близкую и не особенно лёгкую смерть.

Несмотря на возраст, несмотря на материнские глаза, он был копией отца – маленький принц Валерий.

Я проснулась в холодном поту и долго потом искала эту проклятую рабскую повозку с помощью волка.

Мы нашли её только на рассвете.

На гвардейцах действительно было заклятие Зака – они просто тупо пялились на меня, когда я остановила их лошадей и забралась в повозку. Никто даже не попытался меня остановить. Зак никогда не был силён в ментальной магии: эти куклы могли выполнять только один приказ – охранять маленького принца. А я на него и не нападала.

Валерий с ужасом смотрел на меня незнакомыми тёмно-карими глазами. Он был в каком-то рванье, маленький, дрожащий, жалкий ребёнок. С его тоненьких запястий свисали цепи – каким бесчувственным чурбаном надо быть, чтобы приковать трёхлетнего мальчика!

И его мучила жажда даже больше, чем ужас передо мной. Он рванулся к фляге, которую я отстёгивала от пояса, как зверёныш, – он действительно больше походил на маленького пугливого зверька. И за всю ту эскападу я не услышала от него ни слова – зато маленького волка он напоминал мне очень сильно.

Я пыталась промыть его воспалённую щёку, на которую эти мерзавцы влепили овидстанское рабское клеймо, но мальчишка так присосался к фляге, что оторвать её я могла, наверное, только с руками. И заскулил, когда я потащила его из повозки.

У него были сломаны, по крайней мере, три пальца и полно ушибов – ноги, например, опухли. Первое, что мне приходило в голову: плеть. Овидстанцы или мальтийцы – не знаю. Он хныкал, падал, когда я пыталась заставить его идти, пришлось нести на руках и одалживать у кого-то из мальтийцев коня.

Коню идея везти меня, конечно, не понравилась. И я успокаивала и его, и рванувшегося было сбежать – а ведь только что ходить не мог! – ребёнка. При этом я постоянно чувствовала Зака, как будто он дышал мне в спину. Это было пока лишь предчувствие, но то, что Зак скоро узнает, что я вырвала у его короля мальтийскую добычу, я не сомневалась.

Прятаться с мальчишкой на руках нечего было и думать. Биться с Заком у меня и в мыслях тогда не было. Бросить принца в таком состоянии я тоже не могла, да и негде мне было его прятать.

Оставался только один человек, который, я знала, точно не даст маленького Валерия в обиду. Я чувствовала, что он попытается меня убить, как только увидит, но он был единственной надеждой маленького принца.

Бросая порталы и путая, как могла, следы, я помчалась обратно в Мальтию, ища Ланса – где бы он ни был.

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Я уже несколько дней плавал в странном мареве сладкого тумана и непонятных видений. В них неизменно появлялись синие глаза, так что, когда они в очередной раз посмотрели на меня из сумрака, пронзённого молнией и ливнем, я решил, что это просто очередной мираж.

Но раньше она просто смотрела, просто улыбалась, иногда наклонялась для поцелуя, а не тормошила, мешая высокий мальтийский и овидстанский, проклиная всю Девятку разом. Раньше её волосы не были в полном беспорядке, и с них не лило так, словно она принесла дождь с собой в комнату. И чёрные тени под её глазами не обозначались так явно.

Но я только вяло удивился, не в силах даже руку поднять, отгородиться от неё.

А потом туман вдруг пропал, и я увидел Элизу, странно мерцающую, уже ничем не напоминающую Мать, – бледную, синеглазую, растрёпанную чародейку. Кольцо де Креси, сверкнувшее в отблеске очередной молнии, окончательно убедило меня в её реальности.

Первым моим желанием было броситься за клинком, но я нигде не мог его найти, и я бросился на неё с голыми руками. Убить, растерзать, уничтожить мой личный кошмар – этого я тогда хотел больше всего.

Конечно, она не дала мне и с места сдвинуться.

–?Ланс! Да послушай же меня!

Я не желал её слушать. Она могла связать меня своей магией сколько хотела, но я мог думать только о том, что безумно, ненормально хочу её смерти.

Элиза поняла это и бросилась зачем-то к двери. А мгновение спустя Его наследное Высочество принц Валерий – как он здесь оказался?! –