– Предмет, – согласился Мартин, хотя не мог себе представить, что можно делать с бочонком рыбьих кишок.

Они шли еще два часа, не встречая преград, и когда выбрались из туннеля на вольный воздух, Мартин не сразу понял, что бесконечный потолок закончился, поскольку вокруг царила такая же темень, как и внутри горы.

– Эй, а что это такое? – спросил он. – Неужели мы так долго шли?

– Должно, колдовство какое-то, – проговорил Рони, понижая голос до шепота.

– Никакого колдовства, – заверил их Генрих. – Просто здесь время запаздывает на четыре часа. Скоро будет рассвет.

– Но это же удивительно, разве нет?

– А чего тут удивительного? – пожал плечами Генрих и погасил факел, отставив только тот, что держал в руке Ламтак.

– А где ваши часовые, командир? – напомнил Бурраш, держа наготове заряженную «горгону».

– Они должны были встретить нас…

– Наверное, их сбросили в пропасть, – высказал предположение его уцелевший помощник.

– А вот мы сейчас посмотрим, – сказал Ламтак и проковылял к черному краю обрыва, но ничего не увидел – была ночь.

Следом подошли Генрих и его помощник.

– Так и есть, – сказал командир охраны. – Они разбились в пропасти.

– А вон их оружие, командир, – заметил помощник, указывая пальцем. – Эк разбросало…

– Ребята, а вы не шутите? – поинтересовался Мартин, вставая рядом с гномом. – Там совершенная темень, чего там можно разглядеть?

Генрих с помощником переглянулись.

– А как это может помешать что-то разглядеть? – удивился Генрих. – Неужели вы ничего не видите?

Мартин еще раз заглянул в пропасть, напрягая все свои чувства, но сумел почувствовать только запах тины.

– Как я могу что-то разглядеть, если мы не видим в темноте?

– И вы не видите? – обратился Генрих к Ламтаку.

Тот замотал головой.

– И орки? – уточнил Генрих.

– И орки, – пожал плечами Бурраш. – По крайней мере, так далеко.

– Ну, неужели вы совсем ничего не чувствуете?

– Ну, почему не чувствуем? – возразил Мартин. – Там есть какой-то водоем на дне, это я хорошо чувствую.

Генрих с помощником снова переглянулись, на этот раз они выглядели озадаченными.

– Но как? – просил Генрих.

– Что – как?

– Как вы узнали о водоеме, ведь озеро в полумиле за поворотом?

– Пустяки это, – произнес Ламтак и встряхнул факел, чтобы тот разгорелся ярче. – Как нам найти золотую пантомиму?

– О! Это не так просто.

– А в чем проблема, командир Генрих?

– Чтобы получить золотую пантомиму, нужно взять на абордаж корабль прицепов, а он стоит в бухте. Чтобы атаковать корабль в бухте, нужно овладеть плато Компаторес, но чтобы овладеть Компаторес, нужно отбить два плато поменьше и повыше – Гогуцаги и Призрачное.

– И что, командир, мы вчетвером должны захватить все эти ваши плато? – удивленно спросил Рони, держа изготовленный к стрельбе арбалет.

– Нет, у нас имеется немалое войско, только…

– Что – только?

– На такой высоте у них короткое дыхание.

– А у нас?

– А вас лучше. Мы поставим вас на фланг, и враги не догадаются, а когда сойдемся – вы поможете выиграть победу для всех.

Рони повернулся к Мартину, и тот неожиданно улыбнулся.

– А что, это нам подходит.

Генрих не соврал, время по эту сторону горы действительно запаздывало, и восход застал группу в пути. Они поднимались по каменистым тропам, и по мере того как всходило солнце, первые его лучи выхватывали из темных ущелий природные балконы, полочки с деревцами и небольшими лужками, полными сочной травы, но не доступными никому, кроме птиц.

Кое-где на склонах дремали целые клумбы горных пионов, которые не раскрывались раньше полудня, и только смелые ромашки первыми