– За это мне платят – хотя и не так уж много.

– У каждого на рынке свой сегмент, и запомни, на это заведение у меня есть разрешение бейлифа. Когда будешь выходить, загляни в седьмую кабину, увидишь образчик воландовой работы. Я включу там свет и активирую стекло. И смотри, никогда больше не ищи меня по имени, а не то я не отвечаю за твою безопасность.

Свет погас, окно почернело, а потом в лючке справа от стекла раздался щелчок. Джерид выдвинул небольшой ящичек и вынул из него записку с именем и адресом.

– Спасибо, – сказал он, хотя и не знал, там еще Малум или уже нет.

Воланд… Какое странное имя.

Сунув записку в карман, Джерид встал и вышел из комнаты. В темном коридоре он зажег спичку и нашел седьмую кабину, она была в дальнем конце. Он нажал на дверную ручку, дверь мягко отошла в сторону. В окне горел неяркий свет, он лился откуда-то сверху, и казалось, что стены камеры, обитые малиновым бархатом, вибрируют. Продолжая гадать, что же это за рыночные сегменты такие, он подошел вплотную к окну и увидел за ним лежащее на полу тело женщины.

Нет, не женщины.

А… твари.

Прижав обе ладони к стеклу, чтобы сохранить равновесие, Джерид почувствовал, как у него забурлило в желудке. Одетая в белое дамское белье тварь имела ноги какого-то животного вроде лошади, точнее он сказать не мог. Она лежала, скорчившись, в позе эмбриона, ее тело сплошь покрывал короткий белый мех, весь в пятнышках крови, струйка которой вытекала у нее изо рта. На лбу у нее был рог, он придавал ей сходство с мифическим животным, длинные светлые волосы в пятнах крови разметались по полу. И все это – вся эта гадость – трижды отражалась в зеркалах, позволяя разглядеть все чудовищные подробности.

Что за чертовщиной такой занимается этот Воланд? Что за человек… нет, что это за город, в котором можно получить разрешение на подобное? Кто захочет платить, чтобы увидеть такое?

Специалист, обслуживающий узкую категорию потребителей.

Джерид бросился к ведру, которое стояло в углу, и его тут же вырвало.

Один мертвый лес за другим, и все покрыты снегом. Ландшафт повторялся, как в дурном сне. Все листопадные растения давно уничтожил мороз, и лишь редкие хвойники еще противились его власти, превращая пологие холмы на горизонте в темную даль. Вперед сквозь частый гребень фолкского леса они пробирались благодаря лошадям – эти безразличные к враждебному окружению животные знай себе топали вперед, не пугаясь ничего.

Рандуру стало казаться, что, кроме их четверки, на всем свете не осталось в живых никого, хотя он и знал о тварях, укрывавшихся за зубчатыми рядами еловых стволов. Мунио, который начинал каждый день с неудержимой болтовни, часа через два выдыхался и умолкал, и тогда они продолжали путь в приятной тишине. Провожатый лишь изредка прерывал ее своими указаниями: то командовал свернуть на утоптанную тропу, то помогал преодолеть трудный участок.

Металлические конструкции, похожие на циклопические ржавые скелеты, чьи ноги вросли глубоко в землю, вдруг встали перед ними, доставая вершинами едва не до неба. Кроваво-красный солнечный свет сочился сквозь прямые клетки их решетчатых оснований, а натоптанная тропа вела путников прямо под них, туда, где залегли густые тени. Растительность не успела поглотить эти осколки прошлого, первые следы деятельности человека, увиденные Рандуром и его спутницами за долгое время.

Ему доводилось слышать о таких штуках и раньше, но тогда речь шла о постройках, обнаруженных в море, к югу от острова, где их давно уже заселили кораллы, превратив в рифы, почти живые организмы, и тем самым снова заставив вносить свою лепту в природные циклы. По слухам, в море встречались и целые подводные города, осколки былых цивилизаций. И вот теперь он воочию убедился в древности человеческих корней на Земле, древности столь наглядной, что сам он на ее фоне казался себе едва существующим.

Однако еще более странным был сон, который он видел ночью: ему снилось, будто шерстистые крылатые создания спускаются, чтобы поглазеть на него; а когда он вскочил, чтобы рассмотреть их поближе, рядом никого не оказалось и лишь небесный свод сиял над ними вечным покоем. Более того, сон снился ему уже две ночи подряд: все время, пока они пробирались меж древних руин. Их призрачное присутствие внушало ему тревогу.