думаю, что демонстрация силы сослужит нам хорошую службу.
– А как ты собираешься подобраться к командующему?
– Не знаю пока. Но люди в этом городе должны знать, что он спит с мужиками.
– Может, выбить из него денег? – предложил Даннан. – Шантажировать его. Возьмем кого-нибудь из моих молодцов для подстраховки, а потом поделимся.
– Хорошая мысль. Из военного такого ранга можно выкачать немало денег. Назовем сумму от балды, и он постарается из всех сил, чтобы сохранить свой секрет. А потом заберем деньги и изобьем его на улице до смерти.
Даннан окинул плотоядным взглядом девушку, которая в другом углу комнаты, похоже, погружалась в неисследованные доселе глубины собственного «я».
– Как скажешь. Займись этим делом, а когда понадобится моя помощь, свистнешь.
– А в войне ты участвовать будешь?
Даннан задумчиво помолчал, не сводя глаз с девушки, в которой проступало тем временем что-то хищное.
– Нет, ради него – нет. Если уж на самом верху творится такое дерьмо, то я, пожалуй, подамся на юг, может, попробую другой остров. Здесь все равно холодновато становится.
Удовлетворенный тем, что банХи и его люди заодно с ним или хотя бы не против, Малум зашагал к казармам, встречая на пути сначала алкашей, шлюх и наркоманов, а потом веселые компании и влюбленные парочки, прогуливающиеся рука об руку. Люди высыпали на ничем не примечательные улицы города. Днем шел снег, потом перестал, и вечер выдался странно спокойным, несмотря на шум, доносившийся из самых оживленных кварталов города.
Он подошел к солдатам, стоявшим на карауле у массивной дубовой двери в полукруглой арке – части старинной каменной стены, одной из древнейших в Виллирене. Часовые были в малиновой форме, поверх нее тускло мерцали металлические доспехи, на боку у каждого в огромных ножнах покачивались соответствующего размера мечи. Оба замерзли и теперь, переступая с ноги на ногу и потирая руки, болтали о чем-то, не имевшем отношения к службе.
Он заявил им:
– Я хочу видеть вашего командующего.
Гвардейцы заржали.
– Ага, щас, – сказал один, коренастый, с глубоко посаженными глазами и плохой кожей. – Он без приглашения не принимает.
– Я Малум, из банды «Кровь», – объявил он.
– Да нам-то какое дело, парень, – возразил другой. – Главное, чтобы нас заранее о тебе предупредили.
– Какого хрена! Я уже встречался с ним раньше. Слушайте, сообщение передать вы хотя бы можете?
Солдаты посовещались.
– Давай выкладывай.
– Скажите вашему командующему, что Малум из банды «Кровь» принял решение о помощи в войне. А еще скажите ему, что его мужские предпочтения известны и вызывают неодобрение. Завтра на закате я буду ждать его у трактира «Дыра победителя». Если хочет спасти свою репутацию, пусть приходит.
С этими словами Малум повернулся и растаял в холодной виллиренской ночи.
Глава девятнадцатая
Скинув капюшон из вощеной ткани, Бринд шагал по мрачным улицам Виллирена назад к цитадели. Еще одна безрезультатная встреча с очередным самопровозглашенным хозяином района. И когда только они начнут соображать, что, если не вступят в городское ополчение, у них может и не остаться домов, в которых они будут отсиживаться?
Безликие каменные фасады обступили узкий ирен, который казался куда беднее, чем другие. Товаров для продажи на нем было немного: дешевые благовония, горшки, сковородки и ножи, покрывшиеся ржавчиной из-за месяцами стоявшей дурной погоды. Из-под потрепанных навесов на него хмуро глядели торговцы. На прилавках кое-где были установлены деревянные таблички с лозунгами в поддержку профсоюзов или проклятиями крупным корпорациям – «Браун Мерчантс», «Ферриби» или «Коумби». Бринд выяснил, что компании или отдельные предприниматели арендовали места на крупных иренах, получая взамен часть прибыли, но торговцы ничего не могли с этим поделать, ведь люди ходили за покупками именно на ирены, да и сам Лутто принял соответствующий закон.
Вдруг сидящая на земле троица подняла головы при его приближении и кто-то из них крикнул:
– Командующий Латрея!
Это была женщина. Поспешно передав другому книгу, которую он видел у нее в руках в прошлый раз, она встала и подошла к нему. Да, та же культистка, одетая в твид, почти с него ростом. Зато другие двое – один с усами, другой лысый – продолжали разглядывать какие-то рисунки, сделанные ими
