Девушка замолчала. Я же подумал: «Значит, Искатель очень основательно скрывает мои эмоции и чувства, или выставив наружу какую-то их эмуляцию, или гася все значительные всплески и пики. Или, как идеальный и наиболее оптимальный вариант, он совмещает оба принципа, но, главное, всё это прекрасно работает и местные ходячие детекторы лжи, – я непроизвольно взглянул на девушку, – не могут разобраться в моих чувствах и мыслях. И это с учётом той ментальной защиты мыслей, о которой мне говорил когда-то корнол».
Необходимо иметь это в виду. Но не нужно на всё это надеяться. Корнола вон Эрея прочитать смогла. Хотя это сделал и я. Однако может найтись и кто-то и более умелый, чем они, и этот некто вполне сможет разобраться с моей аурой (я думаю, под аурой они понимают менто-информационное поле). А поэтому надо бы научиться сдерживать или контролировать свои эмоции получше, особенно на данном уровне. А то ещё одно такое сообщение может выдать меня с головой и провалить всю мою легенду.
«Задание к разработке принято,
– доложил Искатель.
– Создание гипнопрограммы по внедрению ситуационной модели, соответствующей заданным параметрам, будет готово через три часа».
«Оперативно отреагировал», – мысленно похвалил я ментоинтерфейс и вернулся к прерванной нити разговора корнола и Эреи. Ведь главного до сих пор она так и не сказала. Что за тройственный союз и почему этот вопрос вызывает такую бурю чувств в душе Эреи, сводящихся к огромному смущению и растерянности? Складывается впечатление, что она не знает, как себя вести в присутствии меня и как сказать об этом корнолу.
«Но почему?» – так и не понимал я, правда, была у меня одна безумная догадка, навеянная интуицией. И уж больно интересно было мне услышать, насколько она соответствует действительности.
Смущение, интерес ко мне, достаточно быстрое узнавание и, самое главное, такое чувство, что она ещё не сказала всей правды.
Между тем Лениавес, помолчав, потёр подбородок, потом кинул задумчивый взгляд в мою сторону и всё же ответил девушке на её завуалированную просьбу:
– В принципе я с вами согласен. Я и сам придерживаюсь такого же мнения. Пока говорить всего ему не стоит. Это не из-за того, что я ему не доверяю, – быстро проговорил он, заметив сузившиеся удивлённые глаза девушки, – на то есть свои причины. Вы этого ещё не знаете, – и корнол вновь посмотрел на меня, – но слишком много странностей окружает моего молодого друга. И вам нужно знать об этом.
«Ах ты, пройдоха, – мысленно усмехнулся я, – „странностей”. Да там не просто странности, там одна сплошная загадка. Но ведь ты ей об этом ничего не сказал, вернее, сказал, но несколько перефразировав».
– Почему вы всё это мне говорите? – спросила девушка.
– Не знаю, – пожав плечами, признался Лениавес, – просто хочу, чтобы в будущем вы были готовы к ним. Или к тому, что они могут повлечь за собой. Почему-то мне кажется, что вы должны об этом знать, и гораздо больше других. Сам не понимаю, почему я так думаю и делаю.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Эрея и задумчиво добавила: – У вас хорошо развита интуиция, вы знаете об этом?
– Да, я маг разума, в этом нет ничего удивительного, – махнул рукой Лениавес, а потом, будто вспомнив о чём-то незначительном, спросил: – Так что вы хотели мне рассказать?
Девушка, всё ещё будто набираясь храбрости и, видимо, убеждая себя рассказать кому-то постороннему о чём-то достаточно личном, тряхнула своей пышной шевелюрой, собранной в немного растрепавшуюся причёску. Её она на автомате, во время беседы, по мере сил пыталась, и достаточно удачно, на мой не очень профессиональный взгляд, поправить, укладывая выбившиеся локоны за свои немного вытянутые, не очень привычные для меня ушки или вплетая в своеобразные необычные косички. Затем, уже явно смутившись и очень стесняясь того, что она хочет сказать, Эрея отвела глаза, стараясь не смотреть в мою сторону, и почти шёпотом проговорила:
– Есть ещё одна причина, по которой я могу уверенно утверждать, что этот хуман – младший сын императора. Это был деловой, политический союз. Я проговорилась о нём случайно. Но похоже, вы не заметили мою ещё одну случайную оговорку, ухватив лишь показавшееся вам странным и необычным событие.
Глаза Лениавеса по мере слов девушки стали приобретать размеры двух огромных блюдец. Видимо, до него постепенно доходил смысл того, о чём она хочет ему рассказать.
– Вижу, вы догадались, – слегка улыбнувшись, промолвила Эрея, уже более смело и уверенно ведя линию разговора. – Я, забывшись, сказала, что была такой же, как они, когда присутствовала на церемонии. Но как вы понимаете, на таком серьёзном и ответственном мероприятии не место восьмилетней девочке. Если только она сама не является частью сделки, договора, называйте как хотите.
«Чёрт бы меня побрал, – понял и я то, что хочет сказать Эрея. – Похоже, жениться-то я должен был на ней, а не на её племяннице».
Но моя интуиция как-то не подтвердила этот вывод.
«Тогда неужели, – я пристально посмотрел на девушку, – тройственный союз – это принц и две принцессы? И это на вполне законном международном уровне. Не мне лезть в их огород, однако у них тут и нравы… Хотя, похоже, девушку это тоже очень смущает, видимо, раньше она на это не обращала внимания, а теперь понимает, что должны были означать те самые подписанные их родителями листочки бумаги, или на чём у них тут заключаются подобные политические договоры. И ей это не очень по душе. Но и возразить она не может. Политика, однако».
