До тех пор, пока не почувствовала, что готова вернуться в настоящее. Постепенно тупая боль угасала, сменяясь теплой, светлой грустью.

Я знала, что это последний раз, когда позволила себе плакать из-за давнего прошлого. Нужно жить настоящим и смотреть в будущее. А погибшие родители навсегда останутся в моем сердце, как бы банально это ни звучало.

Солнце просыпалось, и его тоненькие лучи проникали сквозь оконное стекло. Солнце золотило пол, стены, сундук со старыми игрушками и колыбель. В воздухе витала легкая пыль, и даже она источала любимый сладко-свежий запах.

Выйдя из детской, я тихо прикрыла за собой дверь и глубоко вздохнула.

Начинался новый день.

– Поторопись! – крикнула я Наоми, торопясь в зал. – И замени скатерть на пятом столике, утром Адам умудрился пролить на нее кофе.

– Это Сэм меня толкнул! – тут же возмутился лис, заняв место за барной стойкой.

Меня решительно не волновало, кто в этом виноват, к открытию все должно быть идеально. Точка. А до этого самого открытия оставалось всего полчаса.

Я носилась как угорелая, проверяя, как идут дела на кухне и в обоих залах. Накануне вечером мы с татой Роззи сделали все необходимые приготовления для сегодняшнего меню, и сейчас в этом отношении оставалось самое простое. Что-то запечь, что-то взбить, что-то пожарить.

И снова запечь, снова взбить, снова пожарить. Конечно, если придет много клиентов.

– Скатерть заменила, салфетницы поправила, – отчиталась Наоми, заглянув в малый зал. – И это… там Диан пришел.

Я с силой сжала челюсти, чтобы не выругаться.

Бровь задергалась.

Руки снова зачесались надавать ему по шее.

Ненавижу! Всеми фибрами души ненавижу этого типа!

Несколько дней назад в деревню приехал портной, которому я во время пребывания в городе заказала униформу для работников кафе. Официанткам, то есть нам с Наоми, были сшиты простые темно-синие платья. Со скромным вырезом, минимумом деталей, приличной длины. В общем, полная противоположность моему прошлому кошмару.

Парням достались жилетки и брюки такого же цвета в комплекте с белыми рубашками.

Все чинно и благородно. Скромно, но со вкусом.

Вчера мы проводили генеральную репетицию перед открытием. Оделись соответственно. В кафе я спускалась полностью удовлетворенная своим внешним видом. И даже собранные в хвост волосы в кои-то веки не раздражали.

Настроение было чудесным.

До тех пор, пока наблюдающий за репетицией Диан не сунул мне в руки наш договор. Он ткнул пальцем в пункт, оговаривающий права и обязанности сторон, и велел внимательно прочитать все, что там написано.

При этом вид у типчика был крайне довольный.

Такой, какой бывает у кота, на халяву обожравшегося сметаны.

Вначале я не поняла, к чему все идет. Пункты договора были мной прочитаны вдоль и поперек еще до подписания. В мэрии я тщательно проверила каждый и была уверена, что с ними все в порядке.

Только после того, как Диан щелкнул пальцами и внизу листа появился мелкий шрифт, я поняла, что попала впросак.

Меня самым бессовестным образом надули.

Мелкий шрифт гласил, что униформу для меня должен выбирать непосредственный работодатель. То бишь турьер Кросс. Пожалуй, о том, что именно Его Свинство захотел видеть на мне в качестве униформы, можно не упоминать.

И сейчас вместо того, чтобы спокойно довольствоваться сшитым на заказ темно-синим платьем, я мучилась в самой дурацкой одежде на свете. Короткая пышная юбка, корсет, глубокое декольте и чулки, которые выводили меня из себя.

Как же я жалела, что забыла о своем обещании провести над униформой аутодафе! Давно надо было ее сжечь, закопать, утопить или, на худой конец, съесть.

– Чудесно выглядишь! – фирменно улыбнувшись, имел наглость заявить Диан. – Тебе очень идет. Грех прятать такие ножки.

Жаль, что в руках нет сковороды. Или чего-то потяжелее. Так и хочется стукнуть!

– А ничего, что из-за твоей выходки меня будет осуждать вся деревня?

– Поверь, никто тебе и слова не скажет, – пообещал типчик. – Не удивлюсь, если ты введешь новую моду. К тому же разве это не отличная возможность продемонстрировать Виатору, насколько ты не подходящая для него пара? И Илане придраться не к чему – ты так выглядишь не по своей инициативе.