Фергюсон закончил читать, испытав странное чувство облегчения – словно выбрался из темного туннеля. Такое он испытывал иногда после речей соци, слышанных в университете. Безостановочный поток логических выводов из сомнительных предпосылок привел инспектора в замешательство. Если воспринимать пятую прокламацию серьезно, то она, безусловно, пропагандировала и оправдывала действия вроде убийства отца Мэрфи. Но принять ее всерьез было нелегко.

Фергюсон глянул на Лодыря.

– Ну и что ты думаешь об этом? Перед нами серьезная угроза и самая весомая из наших улик – или полоумный бред спятивших фанатиков?

Лодырь промедлил с ответом – что с ним случалось редко.

– Я проверил все цитаты из религиозных и юридических документов, – сказал наконец робот. – Они подлинны. Я проследил логику рассуждений. Если считать верными исходные посылки, она безукоризненна. Принявший эти посылки будет морально – и, с его точки зрения, юридически – обязан исполнить их следствия. В совокупности эти листовки представляют собой, выражаясь по-старому, фетву, то есть равносильную законодательному акту прокламацию, выпущенную сведущим в истории и праве религиозным авторитетом. То есть, если мы отыщем того, кто принимает посылки этих прокламаций, мы получим очевидного подозреваемого.

– Иногда мне кажется, что выражение «спасибо, капитан Очевидность» придумали как раз про ропов! – воскликнул инспектор.

– Это не так, – невозмутимо сообщил робот. – Самые ранние примеры употребления выражения датируются…

– Да я шучу!

– Я тоже. Поддержал шутку.

– Хорошо. А теперь примени-ка свои хваленые эмпатические способности к нашему делу. Что можно сказать про состояние ума писавшего – или писавших?

– Писал один автор. Вероятность этого – восемьдесят шесть процентов. Правда, это простейший анализ. Под громоздким, архаичным стилем письма может скрываться работа нескольких человек, но для определения коллективного авторства нужно больше образцов текста. Я все же склоняюсь к тому, что автор один. В тексте не видно признаков психического расстройства либо иной патологии.

– Ты уверен? По мне, текст выглядит так, будто в нем каждая буква написана другим цветом.

– Текст полностью набран буквами черного цвета, – заметил роп невозмутимо. – Существенно то, что нет признаков паранойи: отступлений от темы, самореференции, алогичных заключений и тому подобного.

– А мне кажется, даже если принять гипотетически, что Бог есть и что он, или она, или как их там, основали христианскую церковь и все прочие, то у любого человека, принявшего в качестве исходной посылки истинность единственной церкви, состоящей только из благословенного себя и дюжины сторонников, по определению не все в порядке с головой. И с тем, что он считает «реальностью».

– Не совсем. Такая позиция довольно распространена. Многие мелкие группы исламистов в период Войн за веру объявляли все остальные подобные группы отступниками. И не только религиозные фанатики считают себя исключением. Аналогичную позицию заняли многие группы непримиримых соци. При допросах в большинстве случаев у них не было выявлено никаких следов умственной патологии.

– В большинстве случаев.

– Я считаю, автор листовок – не исключение.

– Ладно. Ты – робот, я – всего лишь человек. Уступаю твоему превосходящему интеллекту. Однако…

На столе Фергюсона зазвонил телефон.

– К вам доктор Карли, – сказали из приемной.

– Я его приму, – отозвался инспектор, поднимаясь к двери. – Э-э, Лодырь, постарайся не давить интеллектом.