ствол. Голос звучал неподалеку, теперь стало ясно, что слов у песни нет, и это не «ла-ла-ла» или «тра-та-та», а скорей «оумм». Очень хотелось посмотреть на существо, способное так красиво петь. Если это не женщина, то наверняка птица.

Странно, но голос больше не приближался, но и не отдалялся, будто бы существо шло в ту же сторону, к скалам. Если поначалу пение тревожило Мулата и Тайсона, то теперь они привыкли к нему и уже не вздрагивали от каждого подозрительного шороха, не вскидывали стволы, их движения стали плавными и расслабленными…

Точно! Существо убаюкивает, притупляет осторожность. Догадки рвались на выход, но Лексус молчал, мысленно потирал руки, глядя, каким плавным сделался Мулат впереди. Лексус обернулся: шагающий сзади Тайсон тоже имел пришибленный вид.

Лексусу и самому хотелось раствориться в голосе и плыть по волнам спокойствия, но он не давал себе расслабиться, заставлял себя думать о том, почему на других пение действует, а на него – нет. Наверное, все дело в ай-кью. Тайсон самый тупой, его первого и накрыло. Мулат просто сволочь, коэффициент интеллекта у него максимум сто двадцать, у Лексуса же – сто тридцать пять. Почти два часа на тесты потратил и не разочаровался.

Теперь главное все время себя пинать. Мулат так ошалел, что даже забывал бросать перед собой гайки, и Лексус молился, чтобы впереди попалась аномалия, тогда он быстренько расправится с Тайсоном и освободится… Или не сможет? Насколько он помнил, арт «хозяин» работает до тех пор, пока жив человек, которому он подчинился. Или нет? Всего не запомнишь.

К сожалению, аномалий на пути не было, мутантов тоже. Лексус чувствовал себя ёжиком в тумане и все время ждал, что кто-то выпрыгнет, как личинка крылана, и утащит в неизвестность.

Очередной темный силуэт, выплывающий из мглы, Лексус принял за огромную сосну, но вскоре стало ясно, что это кусок черной скалы. Мулат сломанным роботом остановился, чуть ли не упершись головой в камень. Тайсон склонил голову набок и открыл рот, как слабоумный.

На минуту стихший голос зазвучал совсем близко. Казалось, он проникал в голову, звенел там, расплывался по телу, заставляя каждую клетку ликовать, жаждать радости и света. Недостаточно луны, недостаточно солнца, голос – и есть свет, он дает радость, освобождает… Лексус улыбнулся и уже собрался насладиться ощущением, как заметил движение слева у скалы и прицелился в сероватую муть.

«Давайте, мутанты, идите сюда. Тут много вкусной еды».

Колыхнулся туман, будто кто-то взмахнул белым рукавом. Или крылом? Мелькнуло бледное лицо с яркими губами, две русые косы. Подол сарафана, расшитого синими цветами и птицами. Девушка была именно такой, какой Лексус ее представлял. Она смотрела не на Мулата и не на Тайсона – на Лексуса. Приоткрыла рот, лизнула губы и снова запела.

Звук завибрировал внутри, Лексус почувствовал, что теряет разум, и сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, и боль отрезвила его. Значит, они разумны, понимают, что нужно в первую очередь нейтрализовать непокорного, обладают даром внушения… до чего же трудно сопротивляться чужой воле!

Если программа Мулата, которую Лексусу навязывал «хозяин», напоминала железные пальцы, сжимающие горло, то внушение неведомой твари – глину, которой можно придавать форму.

Девушка шагнула из мглы, по-прежнему улыбаясь, направилась к Лексусу, а он прицелился в нее, но выстрелить не смог – уж слишком она была красивой. Понимал, что надо, но палец на спусковом крючке отказывался выполнять команду мозга. Девушка сократила расстояние между ними до нескольких метров, запрокинула голову…

Лексус словно упал в бездну ее глаз и понесся туда, откуда нет возврата. Палец дрогнул, грянул выстрел, Лексуса ударило отдачей, и он пришел в себя.

Красота облетала с девушки, как лепестки с отцветшего дерева. Тонкие руки, которыми она зажимала простреленную грудь, превратились в когтистые лапы, лицо по-прежнему оставалось женским, вот только теперь больше напоминало вампирское. Тварь шипела, скалила иглы клыков. Косы превратились в два чешуйчатых нароста, сарафан обратился кожистыми крыльями.

Тварь оскалилась и, роняя розовую пену, издала пронзительный звук, от которого чуть не полопались барабанные перепонки. Сверху, снизу, из лесу ей ответили другие такие же мутанты. Мулат встрепенулся и выпустил по твари очередь – мутант завалился набок, вытянулся, забил крыльями в агонии.

– Тайсон! – заорал Мулат на роняющего слюну бывшего боксера, но тот не шелохнулся, тогда Мулат ударил его прикладом в грудь.

Амбал крякнул, остекленевшие глаза приобрели осмысленность, он посмотрел на издохшую тварь, почесал затылок. Мулат не терял времени, боком пробирался вдоль скал, в одной руке держа ПДА, в другой – автомат.

– Их тут толпа, – проговорил он, достал из контейнера какой-то арт и скомандовал: – Держитесь рядом. Если они споют все разом, у нас мозги расплавятся. Вход неподалеку. Ищите отдельно стоящую черную скалу в форме зуба.

В тумане мелькнула тварь, которую Лексус мысленно окрестил гарпией, Тайсон выстрелил – видимо, промазал.

Вдоль скал двигались, сбившись в кучу. Как Мулат и предполагал, гарпии запели. Никогда Лексус не слышал пения красивее, оно завораживало, даже лишенное гипнотической силы. Пока мутанты не нападали – рассчитывали заморочить голову пением, но, когда они поймут, что им это не удалось, навалятся толпой, а их здесь сотни, если не тысячи. Попросту патронов не хватит.

– Вот оно! – воскликнул Мулат, останавливаясь возле остроконечного валуна, рванул к черному монолиту скалы, растворившись в тумане. – Идите сюда.