Лысый благоразумно молчал, только поглядывал исподлобья и сопел. Пчелка ухватила его за куртку, Кай – за ноги. Вдвоем сбросили его в землянку, Кай захлопнул крышку, Пчелка еще раз пожала его руку.

– Если понадоблюсь, меня зовут София Резниченко, вот мой телефон, – она продиктовала одиннадцать цифр, Кай огрызком карандаша написал его с обратной стороны бумажной карты – у каждого должен быть знакомый полицейский, доктор и адвокат, подумал немного и добавил: «София Резниченко».

– Выживу – наберу. Помимо всего прочего я наломал дров и в Зоне, и в цивиле, меня приговорил Черный Судья, так что моя просьба одна: Вероника.

Пчелка слушала внимательно, заглядывая в глаза.

– Литвинова, память у меня хорошая… – она взяла паузу будто бы о чем-то задумалась, спохватилась и спросила: – Ты к Сердцу какой дорогой пойдешь?

– Через Дачи.

Пчелка воровато огляделась, махнула рукой:

– Ладно. Давай ПДА, мне слили относительно безопасный маршрут, но что тебя ждет в Танцующем лесу, я не знаю.

Лгать девушке было незачем – Кай принял от нее текстовый файл с картой, поблагодарил.

– Пообещай выжить и позвонить, – твердо сказала Пчелка. – Мне про Черного Судью интересно, а времени на расспросы нет. Могла бы с тобой пойти, но сам понимаешь, я должна быть в другом месте.

От упоминания Судьи глаза ее заблестели, как у алкоголика при виде бутылки. Похоже, что она адреналинщица и искательница приключений.

– Очень постараюсь, – Кай криво улыбнулся. – Беги, давай, мне тоже пора – вдруг к лысому на подмогу кто-то заявится?

На прощание Кай обнял Пчелку как старую знакомую, разжал объятия и, не дожидаясь пока ее силуэт затеряется между сосновых стволов, направился к хижине и дальше в лес. Мысленно он поставил себе первую галочку напротив графы «спасенные души». Происходящее зажгло огонек надежды, что его поход завершится благополучно.

Очнулся Лексус на улице. Он лежал на спине, а вверху текли темно-серые облака, закручивались протуберанцами, меняли очертания.

Что случилось? Последнее, что он помнил – его душил Тайсон, потом – чернота. Он прислушался к ощущениям и не заметил ничего странного. Холодно, сыро, злоба разбирает – какое они имели право? Он что, мальчик для битья?

Лексус поднялся на локтях, осмотрелся. Вот бар-бункер… и никого. Веселая троица, очевидно, в спальне, вытаскивают вещи на улицу. Осталось понять, зачем его душили, вряд ли Тайсон мстил за вечерние посиделки. Пока Лексус был в отключке, что-то произошло…

Почему его оставили без присмотра? Лексус поднялся, потер ноющую шею и тихо выругался. Поглядел на распахнутую дверь в бар. Долго ждать не пришлось: оттуда вышел квадратный Кагор с зеленым с перепоя лицом и синяком под глазом – видимо, Мулат провел воспитательную беседу.

Следом в проходе появился рюкзак, словно кто-то двигался спиной вперед, но вскоре Лексус сообразил, что это Тайсон помимо того, что надел свой рюкзак, тащит еще один. Последним вышел Мулат. Лексус понимал, что Тайсон – просто исполнитель, если и нужно кого-то ставить на место, так это Мулата, но как к нему подступиться, он не знал – чувствовал опасность, исходящую от крупного хищника. Кагор и Тайсон были для него как открытая книга, Мулат – омут, где водятся не только черти, но и что-то покрупнее. Лексус был уверен, что предводитель группировки не моргнув глазом перережет горло собственной матери, выпотрошит ребенка, мелко нашинкует филе своего врага, пожарит и съест. Но утереться после случившегося – прилюдно признать себя жертвой.

Лексус сжал кулак и шагнул к Мулату. Тот поставил рюкзак, достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в зубы, собрался чиркнуть спичкой.

– Ты не хочешь объясниться? – спросил Лексус, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, он был не силен в рукопашном бою, давно не тренировался, но главное сейчас – не победа, главное – закрепить за собой место в образующейся социальной иерархии.

Мулат изогнул смоляную бровь, закурил, опустил спички и сказал, не вынимая сигарету изо рта:

– Извини, но так было нужно, – он развел руками. – Ничего личного.

Его надменное спокойствие взбесило Лексуса, теперь ему было плевать на бездну в глазах Мулата, на живущих там чертей, он коротко замахнулся, метя в висок, чтоб наверняка, качнулся вперед всем корпусом и… окаменел. Мулат уставился на него, выпустил дым из ноздрей и покачал головой:

– Понимаю, зла не таю, но у тебя не получится причинить кому-то из нас вред. Уйти тоже не получится. Смирись.

Лексус отступил на шаг, прошипел:

– Будь ты проклят!

Ярость превратила его кровь в огонь, краски стали ярче, очертания предметов – четче. Он решил перестрелять всех к чертям собачьим и будь что будет.

– Где мой рюкзак? – спросил он по возможности спокойно.