– Я прокалю манипуляторы, – прогудел человекоробот, продолжая ощупывать застывшие в одном положении искусственные руки живыми.

– Но повреждения тканей мозга могут оказаться необратимыми! – продолжал упрямиться Бродяга Вик. – Даже если Мара выживет под ножом, то она может лишиться памяти! Оказаться парализованной!

– Моя плоть постоянно разлагается, – сказал Свалочник. – Но специальная железа, – он положил ладонь кибернетической руки на брюхо, – вырабатывает регенерон для восстановления. У меня есть небольшой запас. Я введу его в поврежденную часть мозга Мары. И будь что будет.

Лан, Палыч и Титан смотрели на Свалочника почти так же, как кремлевские Хранители Веры глядят на иконы. Лан внезапно вспомнил историю Апостола, которую рассказал покойный Азиз Турок. Апостол ожидал прихода кибернетического мессии на убитую глобальной войной землю… Кто знает, может этот Апостол был не такой уж псих, и в чем-то не ошибался.

– Ладно, – протянул Вик. – В конце концов, для Мары это может быть последним шансом. Я распоряжусь, чтобы ее подготовили к операции.

– Спасибо, командир! – воскликнул Палыч.

– Спасибо! – в один голос проговорили Лан и Титан.

– Не за что пока, – проворчал Вик, а потом покосился на Свалочника. – Вот, на него уповайте, а мое дело будет маленькое – патроны подносить.

…Лан видел через стекло, как Маре бреют голову. Прекрасные русые с рыжим отливом волосы падали на пол тяжелыми обрезами, точно умершие на лету птицы. Затем к Маре подошел Бродяга Вик. Лан заметил, что единственный глаз лидера общины как будто наполнен ртутью. Говорят, это был верный признак того, что Вик использует свои сверхспособности. Вик начертил синим фломастером на голом черепе Мары несколько пунктирных линий, а потом еще поставил крупную точку – словно «яблочко» на мишени. Его движения при этом были предельно скупы и выверены, Вик действовал будто в сосредоточенном трансе.

Из коридора потянуло дымом, копотью и горячим железом. Это Палыч при помощи заправленной спиртом паяльной лампы прокаливал Свалочнику кисти его кибернетических рук. Свалочник подставлял ладони бьющему из форсунка голубому пламени. На человекоробота была надета, подобно римской тоге, хирургическая занавеска для полевого госпиталя. Свои человеческие руки он спрятал под этой импровизированной одеждой.

Приготовления быстро подошли к концу, Мару перевезли на видавшей виды каталке в операционную. Двери с закрашенными белой краской оконцами плотно закрылись.

Лан поднялся из бункера на поверхность. Тут же он увидел Палыча и его шерстистого друга. Палыч набивал дрожащими пальцами курительную трубку.

– Тебя же Павлом зовут? – спросил Лан бойца.

– Шестипалом, – ответил тот. – У меня нет человеческого имени. Палыч – это просто прозвище.

– Понятно, – Лан повернулся к его шерстистому товарищу. – А тебя, вроде, Серым зовут?

– Сергей я, – ответил шерстистый. – Серый – прозвище для друзей.

– Ладно, принято, – Лан огляделся. Вокруг были развалины некогда основательных и грамотно собранных построек. И снова – следы био всех видов. Зато людей – раз-два и обчелся. Кроме дюжины не очень ловких полумутов никто не занимался восстановлением поселка, остальные, наверное, зализывали раны. – И как вам удалось выстоять?.. – он покачал головой.

– Затянешься? – Палыч предложил Лану раскуренную трубку.

– Не, – отмахнулся Лан. – Не пробовал и не собираюсь. Не принято это у нас.

– И выстояли, и погнали их ссаными тряпками, что только стальные пятки засверкали, – ответил на предыдущий вопрос Лана Серый.

– Ты давно знаком с Марой? – спросил в свою очередь Палыч.

– Не так, чтоб очень, но знакомство было то еще… – ответил Лан, припоминая, как в подвалах Арены Мара едва не пырнула его стилетом.

– А я, представь себе, почти с рождения, – сказал Палыч, на что его товарищ удивленно присвистнул – видно, для него это была тоже новая информация. – Но, как ни странно, я ее почти не знаю… Как она бы отнеслась к вашему предложению защитить Одинцово?

Лан пожал плечами.

– Я вижу только, что с людьми у вас не густо, – проговорил он. – Зато в Одинцово – полно работящего народу, но совсем нет приличного оружия, – Лан бросил красноречивый взгляд на АК, который висел у Серого на плече. – По-моему, выгода от вашего сотрудничества была бы очевидна.

Шестипал и Серый переглянулись.

– Смысл в твоих словах есть, – сказал Палыч. – Только кретин его не увидит. Но никакого сотрудничества не будет. Пойми – слишком долго тянулась вражда. Слишком много турьего дерьма между нами.

– Ага. Горы, – вставил Серый.

Лан вспомнил, как корчило и корежило одинцовских обитателей, когда они, преодолев себя, просили его обратиться за помощью к ненавистным мутам. Наверное, и действительно у этого союза шансов нет. Все моральные силы Лана были уничтожены переживаниями о Маре, в этот момент ему была безразлична судьба двух соседствующих общин.

– Ребята, поступайте, как знаете, – сказал он бойцам Власихи. – Даст бог, Мара выживет… Мы заберем ее, заберем Сияну и вернемся в Москву. А вы