Лежащая под простым солдатским одеялом девушка не пошевелилась. Лан замер у изголовья, жадно вглядываясь в черты той, ради кого он временно оставил службу в Кремле, пересек Москву, прошел сквозь непроходимый Купол и выжил в лесах замкадья.

Мара очень сильно похудела. Густые русые волосы разметались по плоской подушке. Сомкнутые веки нежно голубели, Лан помнил, какой истовый огонь некогда жил в этих глазах.

– Мара… – Лан нашел под одеялом ладонь девушки и осторожно сжал. Ее кожа была холодна, а кисть казалась хрупкой, словно вылита из тончайшего стекла.

От подступившего к горлу отчаяния Лан едва мог дышать. Он уже знал, что другие палаты заполнены теми, кто получил ранения, когда на поселок напали био. Он знал, что места в лазарете катастрофически не хватало, но община поступила по совести, выделив для безнадежной чужачки отдельное помещение. Женщины помыли Мару, и от нее сейчас пахло травами, но, похоже, сделать что-то большее для обреченной уже никто не мог.

За Ланом в палату вошел Титан и сразу же стукнулся лысиной об низко подвешенную лампу. По помещению заметались свет и тени. Лану показалось, что Мара вздрогнула, и он с раздражением на лице повернулся к товарищу, чтоб сказать ему пару ласковых слов. Но, поглядев на Титана, который в этом неверном освещении показался ему вдруг совершенно дряхлым, убитым горем стариком, он снова склонился над Марой.

– Вот я тебя и нашел, – сказал он, затем вытащил из ножен стилет. – Помнишь, как мы пообещали друг другу, что эти клинки обязательно снова будут вместе. Где твой стилет? Пусть они будут вместе, если мы не сможем. Пусть хоть они… Мара! Мара, почему ты мне не отвечаешь? Я принес тебе свой нож, скажи, где твой, и пусть они будут вместе. Мара, скажи, где твой…

Он почувствовал на своем плече тяжелую руку. Титан с силой сжал пальцы.

– Я не должен был отпускать ее одну, Тит! – сокрушенно проговорил Лан. – Но что я мог поделать? Выбор был – или Кремль, или она. Я поступил, как велел долг. Почему мне каждый раз приходится сталкиваться с таким выбором? Почему каждый раз, – все доведено до предела, и каждое решение ведет к проигрышу в чем-либо?

– Держись, брат, – просто сказал Титан.

Лан сжал зубы и кивнул. У них было здесь дело. Нужно выполнить задание и все-таки увести Сияну из Одинцово. Со временем она поймет, что так будет лучше для нее. Со временем…

В палату зашел Свалочник, Лан понял это по запаху. А потом – местный лидер Бродяга Вик и молодой боец, встретивший чужаков на подходе к общинному поселению, Лан слышал, что бойца тут называют Палычем, и решил, что его имя – Павел.

– А почему вы просто не удалите опухоль? – Свалочник уже был в курсе диагноза Мары.

Бродяга Вик посмотрел на человекоробота, будто тот был лесным котяхом, который вдруг приперся из чащи и начал давать мудрые советы.

– Мы можем собрать разбитую кость или залатать рану, – сказал Вик. – Иным общинам не доступно и это. Но такие тонкие операции на мозге – слишком сложно для нас.

– У вас есть операционная? оборудование? инструменты? – деловито осведомился Свалочник.

Вик устало рассмеялся, в свете электрической лампы блеснули его остроконечные зубы. От Лана не укрылось, что Палыч, жадно распахнув глаза, глядит на Свалочника, словно тот пообещал ему чудо. Сам же Лан в этот момент воспринимал происходящее как сон, в котором он – лишь наблюдатель. Он не то, чтобы разделял настрой Палыча, он даже боялся дышать, чтоб не помешать той робкой надежде, которую сулил спокойный и даже механистический голос Свалочника.

– У нас все есть, – быстро ответил Палыч. – Мы сберегли технику прежних обитателей Власихи.

«Власиха», – повторил про себя Лан новое географическое название.

– Действительно, – проговорил Вик. – Операционная, инструменты, даже кое-какие препараты… Но кто же возьмется за операцию такой сложности? Может быть – ты? – в последней фразе Вика звучал отчетливый сарказм.

Свалочник поднял кибернетические руки, провернул обе кисти на триста шестьдесят градусов в одну, а затем – в другую сторону. Ощупал живыми рукам сложные узлы искусственных суставов.

– Они все еще довольно точны, – проговорил человекоробот, скорее всего – задумчиво. Свалочник навел один глаз на Мару, а второй – на Вика и пожужжал диафрагмой объективов, настраиваясь. – Она молода. У нее есть шанс.

Вик огляделся, словно ожидал, что кто-нибудь скажет ему, что Свалочник – просто старое бредоносное чудо в перьях, которое можно всерьез не воспринимать. Однако все сосредоточенно молчали.

– Между прочим, он мне склеил перепиленную берцовую кость, – сказал Титан. – Причем – в полевых условиях. Поэтому, зуб даю – этот товарищ способен на многое!

У Палыча от этих слов посветлело лицо.

– Да! Пусть попробует, командир! Если есть шанс…

– Да… он же!.. – Бродяга Вик возмущенно фыркнул. – Он нестерилен! – это, наверное, было самое дипломатичное определение, которое подходило Свалочнику.