фашисты обосрались в июне 1941-го? Ага, фигвам, эти суки дошли до Москвы, так как пушка, не пробивающая лобовую броню танка, может пробить боковую или, скажем, корму. А если уж танк вообще не пробиваем такой пушкой в принципе, тогда можно сосредоточить огонь (даже колотушки) на гусеницах гиганта-броненосца. А если удастся разбить гусеницу, все, танк беспомощен, бери его голыми руками, обойди пулеметы, и все, закрой все дырки, и танкеры или задохнутся, или сдадутся. Сектор стрельбы пулемета из любого танка ВМВ был не 360 градусов, и даже не 180 градусов (по-моему, и в XXI веке таких нет, или даже у современных танков вообще пулемета нет?), так что мертвых зон хватало, было бы желание. А еще можно зенитки «ахт-ахт» нагнуть и стрелять не по самолетам, а по танкам. Немчура так и делала, и вначале танки серии КВ и Т-34 расстреливались именно из 88-мм зенитных пушек.

Так вот шквал снарядов обрушился на позиции притаившихся фашистов, для них это было как минимум неожиданно. Под шумок канонады велосипедизированные минометчики тоже покидали по два десятка 82-мм пузанок на немцев, и, приторочив свои трубы, их железки и плиты к своим металлическим, педальным коням, парни закрутили педали. Конечно, немцы знали (не слепые же), что мы чего-то готовим, но знать подробно, что и подозревать примерно, это разные вещи. Сперва гитлеровцы, конечно, шифровались, ну, чтобы не выдавать свои порядки, но на третьем или четвертом залпе нервишки у противника не выдержали, и фашистня открыла огонь из своих гаубиц, пытаясь нащупать позиции нашей артиллерии, а танки и пушки через лес стрелять не умеют (хотя наши смогли, но у противника нет вала Чингисхана и креативного Полуэктова). Да и корректировщику нужно видеть место корректировки огня (ну, куда стрелять), а вот фиг вам. Они нас ждали как минимум на три-четыре километра глубже по территории родной Беларуси и очень грамотно, прям талантливо, устроили засаду. А мы, подлые, бабахаем их издалека да через деревья, вслепую, Денис корректирует ковровый артналет, нам так безопаснее, да и трофеев придется везти меньше, значит, грузовики вздохнут с облегчением. Ну не хотим мы попадать в мышеловку, категорически не хотим, научены горьким опытом. Тут появляются веломинометчики и, доложив мне о выполнении задания, уезжают, сверкая спицами и пятками.

Минут семь продолжается обстрел позиций противника навесным огнем, все, хорошего понемногу, пора сматывать сети, то есть садки, блин, тьфу, удочки. Потому стреляю красной ракетой вверх (если уж грамотно, то выстреливаю красную ракету), все это значит отпад, да что это со мной, это значит отстой, тьфу, блин, отход, я хотел сказать. И сразу грузовики двинулись к орудиям, расчеты стали их готовить в походное положение, танки задним ходом съехали со рва. Немецкие артиллеристы начали наконец-то нащупывать наши позиции, но уже поздно, и орудия и танки форсированным маршем уходят на тот берег. Саперы поджигают дымовую завесу, ну, старые покрышки и тряпье-мусор, это, во-первых, маскирует наш отход на польский берег, во-вторых, немцы подумают, попали куда-то, пусть порадуются муфлоны, то есть тефлоны, черт побери, что-то со мной, тевтоны, я хочу сказать. Бойцы уже в кузовах грузовиков, на броне (и в бронеприцепах) танков, в ганомагах; до свидания, фашисты, пишите до востребования на Главпочтамт города Рио-де-Жанейро, мы вас там будем ждать, причем исключительно в белых штанах.

Прибыловцы запустили маскировку, то есть на позициях поставлены торчком снаряды, меж ними протянута веревка, чуть пропитанная солярой, и в ямки под стоящими снарядами насыпали порох. Согласно задумке Прибылова и Ко, данное измышление ихнего ума должно имитировать орудийную стрельбу после нашего отхода. Когда последняя машина пересекает мост, в клубах черного дыма Прибыловский креатив начинает бабахать, и каждые тридцать секунд – минуту на брошенной уже нами позиции будет взрываться снаряд, имитируя стрельбу. На данный креатив Прибылов и Ко не пожалели полсотни снарядов, сотню метров веревок и некоторое количество пороха.

За мостом стоит грузовик саперов, они должны взорвать, к едрене фене, мост, колонна, не останавливаясь, движется на юг (а чего тут ждать?), поворачивая налево сразу после моста, и не успели мы проехать полкилометра, как мост рванул в небеса. А минут через пять и Смирницкий со своими бойцами, догнав нас, присоединился к колонне. Движемся на пределе мощностей двигателей, ну не «Бентли»[254], и не «Фольксвагены Гольф»[255], даже не КРАЗы[256], зато не пешком.

Через час форсированного марша останавливаемся под прикрытием деревьев, наверняка летуны противника нас ищут, и потому вся техника замаскирована колоссальным количеством сетей, ветвей, тряпок и другого мусора. Нечипоренки (экипаж его) вообще на башню танка (помните переБТ?) присобачили крону целого дерева. Высоко пролетает проклятая «рама», но не замечает нас, хорошо поработали в смысле маскировки. Потом водители быстренько в темпе осматривают состояние моторов, где надо заливают воду или масло (идем же на пределе), и люди и моторы отдыхают ровно пятнадцать минут, и опять в путь! В это время снова с нами поравнялись обогнанные минут пятнадцать назад велосипедные минометчики и снова отстали в пыли.

Через полчасика колонна опять останавливается, и на разбитом рокадном шоссе нас ждут немцы. Нет, не те немцы, что за Гитлера, а те немцы, кто против, то есть взвод Хельмута. Во время беседы выясняем: в десяти-двенадцати километрах от нас немцы устроили понтонный мост, видимо, через него и переводили войска на тот берег. Согласно информации Хельмута, мост охраняется двумя взводами гитлеровцев, и мы запросто можем сомнуть их и переправиться в Беларусь. А там уже наша земля, и черт нам не брат, и русалка не сестра, и даже Баба-яга не бабушка, и тем более какой-то Кащей нам не дед!

Ахундов как-то неожиданно предлагает разбить временный лагерь, покормить бойцов (скоро время ужина) и потом ночью рвануть на мост, а затем и на родной берег. Большинством голосов принято предложение товарища майора, заныкав по укромным местам технику, расставив посты и секреты, бойцы получают отдых. Цыбиков со своими помощниками начинает выдачу сухпая, зажигать костры, собрание командиров запретило (чтобы не демаскировали). Зато воды вдоволь, ничего, с одного раза сухомятки, надеюсь, приворот почек не случится, е-мое, видимо, я устал, как можно заворот кишок обозвать приворотом почек?

Тут приехали-прикатили и братцы веломинометчики, и сразу я им объявил отдых.