– Что?!

– Славерус Атион подарил мне это жилье. Точнее, свою долю. Вашу я выкуплю. Сколько вы за нее хотите?

Мужчина вдруг успокоился. Да уж, великое волшебное заклинание – деньги!

Стоит только произнести волшебное слово – и умные глупеют, склочные смирнеют, а слабые крепчают духом.

– Пригласите меня в дом, лайри, и побеседуем.

Яна подумала.

Одна бы побоялась. Но с Аашей?

Этот тип волчице на один зуб. Если не побрезгует.

Что ж, не стоит развлекать новых соседей зрелищем торга.

– Проходите, сар.

Ааша послушно освободила калитку, и мужчина вступил на территорию с видом короля в изгнании. Ткнул в волчицу пальцем, малым его не лишившись: на пол-локтя поближе, и Ааша отхватила бы ему кисть. Хамства волчица не терпела.

– Это ваша собака?

– Это мое дело, – поставила наглеца на место Яна. – Итак?

– В дом не пригласите?

– Не приглашу. В саду побеседуем. Здесь столик есть, скамеечки…

Гарт расстарался. По его приказу слуги притащили откуда-то кованый столик и к нему – шесть стульев, подарок на новоселье. Яна тут же решила, что вырастит вокруг них беседку. Посадит виноград, пару яблонь для опор – и через пару лет все будет готово.

Тенсор развалился на одном из стульев и, прищурившись, уставился на Яну. Но если он хотел смутить нархи-ро – зря. Бесполезно. Яна была абсолютно спокойна. И молчала, ероша густую шерсть волчицы, пока Тенсор не сдался и не заговорил первым:

– Вы, милая лайри, человек здесь чужой…

Яна поморщилась. Так по-разному это обращение звучало в устах Славеруса и Тенсора, что становилось неприятно. Славерус произносил слова с высоты возраста, с легкой иронией, но в то же время и уважительно. А Тенсор… Как-то у него получалось маслено-издевательски. Яна и сама не могла объяснить, почему так, но было неприятно.

А может, если бы они встретились в другой обстановке или Яна не знала о нем того, что рассказал Славерус… Отнеслась бы она более доброжелательно к этому человеку? Возможно ли такое?

Яна не знала. Богам виднее. Пока же Тенсор вызывал только неприязнь.

Не дождавшись реакции, Тенсор вздохнул и продолжил. Выходило так, что Яна явилась Четырехликий весть откуда, втерлась в доверие к выжившему из ума старику, лишила Тенсора родового гнезда, а ведь он тут каждую досточку, каждую щепочку все сам прилаживал, своими руками.

А она, бессовестная…

Угрызения совести и верно боялись Ааши, а потому не подступали слишком близко. Тенсор говорил и говорил, укоряя, вздыхая и трагически возводя глаза к небу.

С его слов история выходила совсем иной.

Он был совсем малышом, когда его мать по уши влюбилась. И сказала сыну, что тот временно поживет у бабушки, мол, ее новый муж против ребенка. Но потом она обязательно заберет сына домой.

Уж лучше бы не забирала.

Славерус оказался отвратительным человеком.

Он пил, бил Тенсора и его несчастную мать, ничего не приносил в дом… Стоит ли удивляться, что пасынок не испытывал любви к отчиму? Чтобы не видеть этого кошмара, Тенсор начал убегать из дома, по глупости связался с дурной компанией…

Правда, сейчас взялся за ум. Работает палубным матросом на судне, они ходят вдоль побережья, на жизнь хватает. Но этот дом – он же принадлежал его матери!

– Да разве? – искренне удивилась Яна.

Ааша под рукой нархи-ро пофыркивала, давая понять, что не верит как минимум половине речи. Но Тенсор в волчьих интонациях не разбирался.

– Это, милая лайри, семейное, можно сказать, родовое гнездо.

– Для родового оно слишком молодо, – отрезала Яна. – К чему вы клоните?

– Я готов выкупить у вас этот дом.

Яна фыркнула:

– И за сколько же?

– Я надеюсь, лайри, вы не заломите громадной суммы?