Записка была продемонстрирована Рошеру, но тот только плечами пожал:

– Да это всему городу известно. У лойрио дочь – настоящая беда. Сын-то неплохим уродился, а вот дочка с пятнадцати лет выпивать начала, потом по рукам пошла, из дома сбегать стала, к курительной смолке пристрастилась… Чего он с ней не делает, бедный!

– А давно она так?

– Да уж года три, кабы не больше.

Яна сочувственно кивнула. Лойрио Эрена было жалко. Дети – это наши крылья, считали в Лесу. И вот когда они такие… надломленные… наверное, очень больно и страшно.

– Жалко…

– А стоит ли жалеть избалованную соплюшку, которая решила, что ей все позволено? – Рошер смотрел серьезно. – Мой десяток пару раз вытаскивал ее из притонов, куда нищие заходить побрезгуют! У нее есть все, что нужно для счастья, а она разрушает себя просто потому, что ей нравится.

– Это так сложно…

– А в Лесу таких не бывает?

– Нет… Избалованные – не редкость, но крылья или их отсутствие сильно меняют нархи-ро. Когда прорезаются.

– Ты тоже поменяешься?

– Да, наверное.

– И сильно?

– Не знаю. Не думаю, что ты заметишь разницу. Мы становимся взрослее, осознаем себя как часть Леса, начинаем чувствовать ответственность…

– А обратно в Лес не потянет?

– Нет. Это – нет.

Яна подумала про Шетарана и передернула плечами. Вот еще!

Ни за что и никогда! Никакого возвращения, пока не пройдет минимум двадцать лет! Вот!

Шетаран тоже думал о своей беглой невесте. Правда, весьма и весьма нелестно.

Нархи-ро отвратительно переносил море. Его тошнило, рвало, выворачивало буквально наизнанку, голова болела, в глазах плыли круги… И самое обидное – это происходило только с ним!

Где справедливость?!

Ни старший группы, ни остальные ничего не ощущали, а он от борта отойти не мог. И ведь не успокаивалось, не утихало мерзкое ощущение!

Моряки поглядывали с издевкой, нархи-ро – презрительно… Одним словом – весь мир обратился против Шетарана, и ему это резко не нравилось!

А все из-за Тайяны!

Глупая девчонка!

Вот что ей стоило остаться в Лесу?! Чего не хватало?!

Он обязательно ее об этом спросит! И не только об этом! Ей-ей, она не стоит таких мучений! Ни одна женщина не стоит…

Желудок стиснуло очередным спазмом, и Шетаран сплюнул горькой желчью за борт.

Попадешься еще, мерзавка! Ответишь за мои мучения!

Думал про Яну и лойрио Ланист Каррер.

Он уже успел прогуляться с нархи-ро по ярмарке, выслушал поздравления друзей со знатной добычей и улыбался в ответ с непринужденностью истинного бабника.