Перед «прогулкой» Эш вместе с Дельфиной позавтракал в буфете для сотрудников, конечно же, менее роскошном, чем обеденный зал, но единственно доступном в столь ранний час. Там, как в улье, так и гудели многочисленные голоса, сплетничая о случившемся накануне вторжении мух.

Эта пристройка из стекла и кирпича располагалась с западной стороны замка, вне поля зрения тех, кто прибывал в Комрек через разрушенный арочный вход, и море сегодня утром, грубое и неприветливое, набегало на серую землю, которая приподнималась из него, как грязное пятно на горизонте.

Прежде чем отправиться в буфет, Дельфина, как и обещала, договорилась с одним из носивших хаки лесничих Комрека, чтобы тот показал исследователю пещеру у подножия скалы, на которой стоял замок.

После ухода Кранц они снова предались любви – не так неистово, как на исходе ночи, нежнее, – уютно себя чувствуя в объятиях друг друга. Уже потом, вытаскивая наклоненный стул из-под дверной ручки, Эш ожидал увидеть в коридоре медсестру Кранц, подстерегающую их, одной рукой прижимающую к распухшему носу окровавленный платок, а в другой, занесенной, держащую нож для разделки или мясницкий тесак; сверкающую глазами медсестру, готовую наброситься на первого, кто выйдет из комнаты Дельфины. Конечно, этого не произошло, и Кранц там не было, поэтому Эш не мог не улыбнуться собственным фантазиям.

Он вернулся к себе в комнату и принял душ, морщась из-за синяков, которые за ночь расцвели пышным цветом, затем неловко, из-за скованности во всем теле, оделся. Он вернулся со своей сумкой с оборудованием в комнату Дельфины, где та ждала его, полностью готовая, одетая, помимо юбки и джемпера с высоким воротом, еще и в плотную куртку, хотя она и не собиралась сопровождать его в вылазке этим утром. Они обнялись и поцеловались у входа в ее комнату, с сожалением готовясь к предстоящему им дню.

Теплое воспоминание не помогало утишить холодный ветер, налетавший с неспокойного моря. Он продувал насквозь, заставив Эша высоко натянуть балаклаву на заросший щетиной подбородок. Доставая из кармана черные кожаные перчатки и надевая их, он пожалел, что при нем нет еще и плотного шерстяного шарфа. По настоянию лесничего он захватил ярко-желтую каску, которую наденет, когда они войдут в большую пещеру, которую Эш просил специально показать ему в рамках его расследования. Маккевин предупредил, что там легко удариться головой о низкий свод, и упомянул о частых в этих местах камнепадах.

Пробираясь по скользким камням, Эш заметил длинную металлическую трубу около фута в диаметре, шедшую от подножия утеса в море.

– Как я понимаю, это старый выход сточных вод от замка, – окликнул он лесничего, шедшего в нескольких метрах впереди него. Уверенностью походки и быстротой он напоминал Эшу горного козла.

Йонас остановился и обернулся к исследователю.

– Да, – отозвался он, – уходит далеко отсюда, как видите. Это опасные воды, мистер Эш, и каждое лето нам приходится предупреждать купальщиков не отплывать слишком далеко от берега. В принципе мы советуем вообще не плавать в море. К счастью, в этих местах обычно слишком холодно, чтобы купаться как зимой, так и летом.

Когда Йонас смотрел вдаль, уперев руки в бока и расставив для равновесия ноги, Эш не мог не почувствовать в его осанке некоего благородства. Проследив за его взглядом, исследователь различил только темную дымку суши вдали.

Как будто читая мысли Эша, Маккевин сказал:

– То, что отсюда едва видно, – это остров Арран. А за ним – Кинтайр.

– Как в песне?

– Ну. Малл-оф-Кинтайр. Маккартни там верно все ухватил[53].

– Я не могу себе представить, чтобы кому-то захотелось где-то здесь поплавать, какое бы время года ни было.

– Вы бы удивились. Но, честно говоря, этого следует избегать. – Он указал пальцем на бурливый прилив, затем поднял руку, чтобы указать чуть дальше. – Понимаете, всего в двадцати, ну может, в тридцати ярдах отсюда находится глубоководный шельф, где полно буйных течений. К нему можно подойти почти вплотную, держа голову над водой. А потом шаг с шельфа – и погрузитесь глубже, чем можете себе представить. Вода там черная, настолько дно находится глубоко, а течения с легкостью стащат вас с уступа, после чего вас поглотят глубины, и тело, скорее всего, никогда больше не найдут.

– Значит, можно не жалеть, что я не захватил с собой плавки.

Лесничий улыбнулся Эшу. Потом его обветренное лицо снова стало серьезным.

– Просто не говорите, что вас не предупредили, – сказал он с притворной мрачностью. И продолжил: – Ну, вот та пещера, что вам нужна. Вход в нее и отсюда нетрудно разглядеть. – Он махнул куда-то вперед, держа в руке каску. – На мелкие внимания не обращайте: они никуда не ведут.

Эш вгляделся в большой черный вход в пещеру, которая оказалась ближе, чем он думал. По крайней мере, это послужило облегчением, потому что уже одна только дорога к каменистой береговой линии оказалась достаточно трудна, пролегая по коротким зигзагообразным пролетам деревянных ступенек. С безмолвным стоном он прикинул, насколько утомительным будет подниматься обратно.

Карабкаться по заливаемым приливом камням и хрусткому сланцу, иногда попадая ногой в лужи-ловушки, тоже потребовало кое-каких усилий. Он догадался, что эти грубые ступени намеренно не ремонтировались, чтобы престарелые бродяги из замка не вздумали по ним спускаться. В мелких лужах, там