обитыми чем–то мягким и упругим.

Саламатин лёг на пол и уставился в потолок. Он понимал, что кричать и требовать отпустить бессмысленно — героя изловили, борец за свободу попался.

Всё это было довольно печально; но отчаяние уже отступило, и в голове Саламатина созревали новые дерзкие идеи и планы; и, покуда они созревали, глаза его слипались, он дышал всё глубже и, наконец, захрапел.

Спал он тревожно — мысли не отпускали и во сне, являясь в причудливых, странных, а порой и пугающих образах: то он вновь видел себя в Кремле, и со всех сторон его окружали полицейские с оружием и перекошенными лицами, то вокруг него вдруг возникал давешний ресторан с водоворотом лиц, брызгами шампанского, слепящими лампами и визгливой музыкой; то он в десятый и сотый раз оправдывался за свои глупости перед Юрием, то стоял на крыше Спасской башни, под самой огненной звездой, а вокруг вились стаи двуглавых орлов, оглушительно хлопавших тяжёлыми позолоченными крыльями.

…Наконец морок сна отступил, и Саламатин вновь обнаружил себя лежащим на полу в боксе подмосковной психушки. Дверь в бокс была открыта; на пороге стояли Могильцов с медсестрой.

— Доброго вам утречка, — расплылся в улыбке доктор, — хочу вас поздравить, все бумаги оформлены. Сейчас позавтракаете и пойдёте в палату.

Медсестра принесла пластмассовый поднос с одноразовой посудой. Саламатин сел по–турецки и без интереса посмотрел на тарелку пшённой каши. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое; но медсестра не уходила и продолжала пристально наблюдать за ним. Артур взял в руки тарелку с уже остывшей кашей и стал вяло поглощать её содержимое.

Когда с трапезой было покончено, медсестра отворила дверь в палату и подтолкнула Арутра внутрь. Саламатин поморщился и осмотрелся — помещение было большим, коек на пятнадцать; они стояли в два ряда, вдоль стен; напротив двери зияло широкое зарешёченное окно, за которым виднелся сад, спуск к реке и — совсем вдалеке, над едва видными за деревьями валами — купола собора.

Людей в палате было немало — кто–то лежал на койках, кто–то прохаживался по палате, некоторые разговаривали друг с другом; но как только внутрь зашёл Артур, все, забыв про свои дела, повернулись к нему.

Саламатин растерялся и слегка замешкался; и тут раздался громкий, радостный крик:

— Это он! Чтоб мне подохнуть, если это не он!

В следующую секунду кричавший это старик соскочил с кушетки и бросился к Саламатину.

— Фортуна?! Ты?! — вскричал Артур.

— Наставник, — Фортуна опустился на колени; он чуть не плакал, — наставник!

— Встань, встань! — Артур взял старика за плечи и поставил на ноги; а рядом уже стояли Аполлон Аполлонович и Георгий.

— Не может быть! Артур Саламатин! Наш друг из будущего!

— Я говорил, говорил, что он помнит про нас! — ликовал Фортуна.

— Друзья мои, — Саламатин был рад, пожалуй, не меньше сектантов, — друзья мои! Я так рад, так… но как? Как вы здесь оказались?

— О, долгая история, — печально вздохнул Аполлон, — после того, как нас ссадили с поезда… короче, пробирались в Москву…

— Сражались с полицией! — перебил Фортуна, — ух, и получили они у нас, шпионы белорусские!

— Да, и от полиции убегали. Проповедовали на площадях и улицах… — продолжил было Аполлон.

— Ну, и засадила нас в конце концов белорусская агентура… — опять перебил его Фортуна.

— Короче, загремели в дурдом, — подытожил Георгий.

— Ты пришёл, чтобы забрать нас отсюда? — с надеждой в голосе спросил Фортуна, — ты ведь встретился уже с президентом?

— Эх… — Саламатин потупил взгляд — ему стало по- настоящему стыдно, ведь он не оправдал доверия этих преданных, замечательных людей.

— Понимаю, понимаю, — Аполлон положил Артуру руку на плечо, — не пустили, да? Бюрократы проклятые… вот и мне учёную степень по философии не дали, даже за взятку отказались, блин…

— Да ты того… не дрейфь, наставник! — , — мы ещё им всем покажем! Подожди–ка, сейчас я ещё баб… пардон, дам позову, — он высунулся в коридор и заорал: — Моне–ета! Аська!

В палату вбежала Ася и остановилась, уставившись на Арутра.

— Поклонись наставнику, — толкнул её Фортуна.

— Не кланяйся, — поспешил остановить её Саламатин.

— Артур, вы… ты вернулся? Ты спасёшь нас отсюда?

— Н-не зна…

— Спасёт, спасёт! — Фортуна чуть не прыгал от радости и возбуждения.

— Спасёт! — Ася пританцовывала и смеялась, — ура, ура!

В дверях появилась Монета.