белорусы гадят?

— Они, они, кто же ещё… вот и пенсию урезают… скоро, ой, скоро уже начнётся…

…Рядом с вокзалом было, как всегда, шумно. Потоки людей вливались в массивное зелёное здание, распадались на ручейки и растекались по этажам, платформам, перронам и переходам.

Здесь, на этом тесном пространстве между путями и привокзальной площадью, встречались и странники ожидающие, и грядущие, и вновь пришедшие, преисполненные желанием поскорее вырваться с вокзала и закончить своё путешествие в теплой, нешатающейся постели.

К великой радости Артура, внешне вокзал был точно таким же как и в будущем; только отделка изнутри была совершено другой. Все стены были оккупированы мелкими киосками с неоправданно высокими ценами и низким качеством товара. Но Артура это не смутило. Он тщательно осматривал прилавки с товарами, прижимаясь лицом к грязному стеклу.

…Раздались гудки. Вдали появился свистящий и пыхтящий, похожий на старого гиппопотама, локомотив; он приближался всё ближе и ближе, увлекая за собой вереницу синих вагонов.

Вот что–то засвистело и заскрипело; колёса прекратили вертеться и с визгом впились в рельсы. Поезд замер на месте. Ещё через пару минут открылись двери вагонов, и на перрон спустились проводники и проводницы в тёмно–синей белорусской униформе.

…Молодой проводник Иващенко, студент из Гомеля, переминался с ноги на ногу перед своим вагоном, постукивая пальцами по его синей обшивке, холодной и сырой. Насидевшись в душном купе, он жадно вдыхал пропахший дождём, жареными пирожками и мазутом вокзальный воздух и, позёвывая — ночью, благодаря замечательным рабочим качествам напарника, поспать толком не пришлось — поджидал своих пассажиров.

Вскоре внимание проводника привлекли двое, явно направляющиеся к его вагону.

Один из них, высокий, черноволосый, в пиджаке и шляпе–канотье — проще говоря, Артур Саламатин, размахивал руками и строил полные пафоса рожи, что–то внушая своему спутнику; второй, пониже ростом и в куртке, то есть — какая неожиданность! — Юрий Точило, — рассеяно слушал первого, время от времени делая не слишком успешные попытки унять его пыл.

— О да, Юрий, я не сержусь на тебя за то, что ты купил билеты на белорусский поезд! — говорил Артур, — я не сержусь! — повторил он, пытаясь изобразить лицом и голосом истинное, высокое благородство, — потомки поймут нас и простят. Это мелкое предательство будет искуплено моими будущими великими свершениями. Отсюда, с этого перрона, мы начнём великий путь к возрождению России.

— Конечно, — согласился Юрий.

— Представляешь, как опишут это будущие историки? Книга, посвящённая Спасению России, обязательно начнётся как–то так: «Никто не мог и подумать в тот знаменательный день, что двое простых путешественников суть великий спаситель Родины, посланный самим Провидением из будущего на помощь своим предкам, и его верный»… — но тут Артур и Юрий поравнялись с проводником.

— Так, — сказал он, — предъявите документы.

— Вот, — Точило помахал своим паспортом и билетами и подтолкнул Артура ко входу в вагон.

— Постойте, постойте! — встал на его пути Иващенко, — а ваш паспорт?

Артур остановился у самого входа и с недоумением поглядел на проводника.

— Прошу, войдите в наше положение, — быстро заговорил, обращаясь к тому, Юрий, — у моего друга украли сумку с документами… сам–то он из Москвы, погостить приехал. Ну вы понимаете…

Иващенко всё понимал. Он устал, не выспался, и никакого желания возиться с документами не было; эти двое выглядели вполне прилично, билеты были при них, а потому их вполне можно было пустить и не заморачиваться.

— Ну что ж… — начал было проводник, но Артур перебил его.

— Я не понимаю, что происходит! — воскликнул он, — что вам нужно? С паспортами у нас всё в порядке, в системе мы зарегистрированы.

— Что?

— Ох, да пропустите меня в вагон! Говорю вам, с сетевым паспортом у меня всё в порядке. А если вам нужно показать его на экране — то вы странный человек. Зачем это, когда нас и так смогут пробить по базе и…

— Не слушайте его, — вмешался Точило.

— А что он несёт? С ним всё в порядке?

— Со мной всё в порядке! — разозлился Артур, — а вот с вами, похоже, не всё. Вы не верите, что я тот, за кого себя выдаю?

— Верю, верю, но…