пустовала, так что никто моему одиночеству не помешал бы. Я уселась на одну из ступенек и уткнулась головой в колени. Стало жалко себя, хоть плачь. Но упорно не плакалось. Мысли вертелись лихорадочным хороводом: начиная с того, что меня все уже тут достали, и заканчивая тем, что еще Уню надо в лес отнести. Если, конечно, жить охота.

– Что, – послышался рядом знакомый голос, – опять потерялась?

– А тебе какая разница? – мрачно буркнула я, не поднимая головы. Странно, почему-то очень была рада Савельхею, но показывать этого, конечно же, не стала.

– Никакой, – все так же спокойно ответил он.

– Тогда зачем спрашиваешь? Чисто из вежливости?

– Ты думаешь, темные властелины бывают вежливыми? – судя по голосу, он улыбнулся.

– Я знаю не так много темных властелинов, чтобы делать о вас какие-либо выводы, – парировала я.

Савельхей сел рядом. Не совсем близко, но при желании я вполне могла коснуться его плаща. Едва это самое желание сдержала.

– Поверь мне, темных властелинов лучше вообще не знать, – задумчиво произнес Савельхей.

– Да. Вы – зануды.

На мгновение воцарилась изумленная тишина, и вдруг он расхохотался. Как-то по-простому, я бы даже сказала: по-человечески. Не удержавшись, я посмотрела на него. Но, увы, темный плащ ничего нового не продемонстрировал.

– Зануда, значит? – все так же смеясь, переспросил Савельхей.

– Еще какой, – старательно сохраняя серьезный вид, ответила я. – А еще ты – грубиян и негостеприимный. Но не переживай, хорошее в тебе тоже есть.

– Что, например? – с искренним любопытством поинтересовался он.

– Хотя бы то, что ты – не эльф и не преподаватель ментальной магии, – я вяло улыбнулась.

И снова повисла тишина. Савельхей молчал, словно размышлял о чем-то. Я же делала вид, что занята разглядыванием ступенек. Снова вспомнилась просьба Уни. Дракончик, похоже, не учел, что для меня этот поход в лес – явное самоубийство.

– А зачем тебе идти в лес? – вдруг спросил Савельхей.

– Откуда ты знаешь? – опешила я. Неужели он мои мысли смог прочесть? Да бедняга Элимар от зависти собственные тапки съест! Хорошо хоть, я не подумала о чем-нибудь личном. К примеру, снова не принялась мысленно гадать, как темный властелин выглядит на самом деле. Блондин или брюнет? Симпатичный или нет? Интересно, какая у него улыбка?.. Ай, балда, о чем думаю?!

– Ты сама об этом сказала, – отвлек меня от панических мыслей голос Савельхея.

– О чем? – опасливо переспросила я, уже успев потерять нить разговора.

– О том, что идти в лес – явное самоубийство.

– Так я, получается, просто вслух подумала? – я вздохнула с облегчением. – Фуф, а то я уж решила, что ты мысли читаешь.

– Не имею такой дурной привычки. Так зачем тебе в лес?

– Если я скажу, ты сочтешь меня сумасшедшей.

– Я считаю тебя сумасшедшей с самой первой нашей встречи, так что терять тебе все равно нечего, – он усмехнулся.

Ну да, действительно, что мне терять.

– Понимаешь, дело в том, что я оживила каменного дракона, дав ему имя. Дурацкое, на его взгляд. С тех пор он мне снится. Наверное, за имя мстит. А сегодня ночью сказал, что если я не отнесу его к какому-то там озеру в лесу, то мне хана.

Теперь Савельхей точно потащит меня в местную лечебницу и сдаст Друндгильде с диагнозом «больная на всю голову».

– А почему хана? – он пока тащить не спешил. – Тебе кто-то угрожает?

У меня вырвался нервный смешок. Да проще было бы перечислить тех, кто мне не угрожает! Дико захотелось все Савельхею рассказать, с громадным трудом сдержалась.

– Нет, – я встала. – Просто я избранная. Ну и параноик по совместительству.

Темный властелин ничего не ответил. Пришлось просто молча уйти. В конце концов, у меня еще дел хватало. К примеру, придумать, как избежать героической гибели по пути к лесному озеру.

Я стояла у окна нашей комнаты и безрадостно разглядывала виднеющийся за замковым комплексом дремучий лес. Пока даже примерно не представляла, где мне там озеро искать. Да даже в какую сторону идти.

А ведь уже вечерело. Устроившая истерику из-за того, что ей совершенно не в чем идти на обещанный в скором времени бал, Иввина умчалась в неизвестном направлении. Бонифаций же устроился на полу в позе лотоса и медитировал. Он, кстати, даже не порадовался тому, что теперь был здесь на легальном положении. Мысли единорога все еще занимало отсутствие табака, и разговоры на любую тему в итоге сводились к этому животрепещущему вопросу.