Рукопожатие ее было твердым. Наконец-то кто-то не обращается со мной так, словно я стеклянная.

— Вижу, леди Марина, вы многое испытали в этой жизни. Роль принцессы вам подходит, — кивнув головой в сторону Мейвена, произнесла полковница, а затем добавила, уже тише и непринужденнее: — Из вас выйдет веселая принцесса, а вот из другой получится очень грустная королева… Помяните мое слово.

— Спасибо, — тихо произнесла я.

Я улыбнулась, несмотря на то что жизненный путь полковницы подходил к концу. Какой бы любезной она ни была, смертный приговор уже вынесен.

Полковник Макантос перешла к Мейвену и, пожимая ему руку, пригласила через недельку выехать вместе с нею в инспекторскую поездку на фронт. Принц тоже выглядел немножко не в своей тарелке. Когда женщина отошла, Мейвен, успокаивая, слегка пожал мне руку. Я понимала, что принцу неприятно было называть ее имя вместе с именами Рейнальда и Птолемея, но смерть полковницы будет служить нашему общему делу. Ее жизнь — оправданная жертва.

Следующая мишень стояла в конце двигавшейся к нам вереницы. Беликос Леролан был из не особо родовитого дома. Лучезарная улыбка. Каштановые волосы. Одежда цветов заката, одежда цветов его дома. По сравнению с другими гостями Беликос показался мне человеком мягким и добрым. Улыбка его была столь же неподдельной, как и рукопожатие.

— Как я рад, леди Марина! — склонив голову, вежливо произнес мужчина. — Буду счастлив служить вам долгие годы.

Я улыбнулась в ответ, притворяясь, что впереди у него долгие годы. Время тянулось, и с каждой секундой сохранять невозмутимость становилось все труднее и труднее. Когда ко мне подошла его жена, ведя за собой двух мальчиков-близнецов, мне захотелось завопить. Им было года четыре, не больше. Мальчики поскуливали, словно щенки, и вертелись у отца под ногами. Отец улыбнулся теплой, предназначавшейся только им улыбкой.

Мейвен сообщил, что, будучи дипломатом, Беликос Леролан занимает пост нашего посла в союзническом Пидмонте на юге. Без него наши дружеские связи с этой страной и ее армией ослабнут и Норта останется один на один с красным рассветом. Еще одна жертва, еще одно имя на алтарь победы. А ведь у него есть дети, он отец… Мы собираемся убить отца семейства.

— Благодарю вас, Беликос, — сказал Мейвен, пожимая ему руку.

Принц попытался выпроводить Лероланов прежде, чем я сломаюсь.

Я хотела что-то сказать, но не смогла. Я думала об отце, которого отнимаю у его малолетних детей. Я вспомнила, как маленький Килорн рыдал, когда узнал о смерти отца. Он был совсем малышом.

— Прошу нас извинить, но леди Марина еще не привыкла к придворным увеселениям. Мы на минуточку.

Голос Мейвена прозвучал как бы издалека. Прежде чем я успела еще раз взглянуть на приговоренного к смерти главу семейства, принц увлек меня в сторону. Кое-кто, включая Кола, провел нас глазами. Я споткнулась, но Мейвен, поддержав меня, потащил на балкон. Обычно свежий воздух действует на меня ободряюще, но я весьма сомневалась, что на этот раз это поможет.

— Дети, — вырвалось у меня. — У него есть дети.

Мейвен меня отпустил, и я ударилась о перила. Принц не отступил. В лунном свете его глаза искрились льдом. Мейвен неотрывно сверлил меня взглядом. Он обнял меня за плечи, поймав таким образом в ловушку и заставив выслушать его.

— Рейнальд — тоже отец семейства. И у полковника Макантос есть дети. Птолемей обручен с девушкой из дома Хейвен. У всех у них есть кто- нибудь, кто будет их оплакивать…

Слова давались ему с трудом. Было видно, что и он мучается.

— Мы не можем позволить себе привередничать, Мара. Мы должны делать то, что должны, не задумываясь о цене.

— Я не могу…

— Думаешь, мне легко? — приблизившись ко мне на расстояние не больше дюйма, прошептал Мейвен. — Я их всех давно знаю, и это предательство сводит меня с ума, но я должен, обязан это сделать. Подумай о том, сколько жизней спасут их смерти. Представь всех тех людей… Твоих соплеменников, которые спасутся… Выживут… Мне казалось, что ты это уже поняла!

Принц смолк и зажмурился на пару секунд. Когда Мейвен совладал с собой, он поднес руку к лицу и дрожащими пальцами провел по щеке.

— Извини, я… — Голос его дрогнул. — Ты, быть может, не в состоянии понять, куда приведет нас эта ночь, но я-то знаю… Я уверен, что после сегодняшнего нас ждут кардинальные перемены.

— Я тебе верю, — прошептала я, беря его за руку. — Мне просто не нравится то, как эти перемены придут в наш мир.

За нашими плечами, в бальном зале, очередь желающих обменяться с нами рукопожатиями практически сошла на нет. Время приветственных речей и рукопожатий закончилось.

Праздник начался.

— Так должно быть, Мара. Я уверен в этом. Мы должны это сделать.

Моя душа страдала, а сердце истекало кровью, но я покорно кивнула головой.