городками, кирпичные дома в которых грудились вокруг больших мануфактур с водяными колесами, а рядом с ними стояли бараки для красных рабочих. Как и в деревнях, городские тоже выстроились вдоль берега. Стражники кричали. Свистели кнуты. Я так и не смогла к этому привыкнуть и вздрагивала всякий раз, когда это слышала.

А потом вместо городков вдоль побережья потянулись поместья и фольварки знати. Некоторые дворцы мало чем уступали Чертогу солнца. Каждая следующая постройка из камня, стекла и мрамора казалась еще величественнее предыдущих. К реке от них спускались лужайки, декоративные сады и красивые фонтаны. Дома казались произведениями искусства, созданными богами. Каждый был красив своей особой красотой. Вот только окна в этих дворцах темнели, а двери были закрыты. Если в деревнях и городках буйствовала жизнь, здесь царило мертвенное безлюдье. Только знамена трепетали высоко поднятые над дворцами, давая мне представление, кто здесь живет: голубой цвет дома Осанос, серебряный Самос, коричневый Рхамбос и так далее. Теперь я знала цвета их домов на память и, глядя на дворцы, сразу же понимала, чей это. Я даже повинна в смерти кое-кого из их владельцев.

— Это Речной ряд, — объяснил Мейвен. — Здесь находятся резиденции тех лордов и леди, которые предпочитают жить вне столичных стен.

Мой взгляд остановился на украшенном колоннами особняке Ираль из черного мрамора. Крыльцо охраняли каменные пумы. Скульптуры, подняв голову, рычали на небеса. При виде скульптур я почувствовала озноб, вспомнив Ару Ираль и ее неудобные вопросы.

— Никого там сейчас, вижу, нет.

— Эти особняки пустуют большую часть года, а теперь, после алых стражников, вообще никто не осмелится и носа за городские стены показать, — невесело улыбнувшись, сказал Мейвен. — Они с радостью спрячутся за алмазными стенами и позволят моему брату сражаться за них.

— Лучше бы никто ни за кого не сражался…

Мейвен покачал головой.

— Мечтать не стоит…

Мы в полном молчании проводили глазами Речной ряд. За ним по обеим берегам потянулся лес. Вот только деревья в нем были какими-то странными: высокие стволы, черная кора и темно-красная листва. Вокруг стояла мертвая тишина. Таким тихим лес не бывает. До моего слуха не долетало даже птичьего щебета, а небо над головой потемнело. Темные облака собирались над лесом, образуя нечто вроде толстого одеяла, накрывающего нас с головой.

— Что это?

Даже мой голос звучал приглушенно. Теперь я порадовалась тому, что стекло покрывает смотровую палубу. К моему удивлению, все уже разошлись, оставив нас в одиночестве взирать на этот безрадостный пейзаж.

Взглянув на лес, Мейвен скривился.

— Деревья-защитники. Они останавливают дымы, не давая им распространяться по реке. Зеленые смотрители дома Уэлле вырастили их много лет назад.

Коричневая пена на волнах лизала борт судна, оставляя черную пленку на сверкающем металле. Мир принял дымчатые очертания, словно я взирала на него сквозь грязное стекло. Низко нависшие тучи таковыми при более внимательном осмотре не оказались. Это был дым, вырывающийся из тысяч заводских труб. Я нигде не видела ни деревьев, ни травы. Это был мир тлена и разложения.

— Серый город, — сказал Мейвен.

Заводы простирались до самого горизонта — грязные, огромные, жужжащие электричеством. Энергия обрушилась на меня словно гигантский кулак. Я с трудом удержалась на ногах. Сердце едва не вырвалось из груди. Кровь бушевала во мне… Пришлось сесть…

Я думала, что мой мир плох, а жизнь обошлась с нами несправедливо. Но я в самом страшном кошмаре не могла себе представить такого места, как Серый город.

Электростанции мерцали во мгле пульсирующим голубоватым сиянием. Болезненно-зеленое сияние исходило от паутины проводов, тянущихся над землей. На транспортерах громоздились кучи изделий, перевозимых с одного завода к другому по проложенным по насыпям дорогам. Транспортеры дребезжали и громыхали, двигаясь бесконечным потоком подобно черной крови, лениво бегущей по серым венам. Но хуже всего были маленькие домишки, теснящиеся вокруг каждого завода аккуратными шеренгами, между которыми пролегали узенькие улочки. Трущобы.

Вряд ли рабочие, вкалывающие под этими окутанными дымом небесами, хоть раз в жизни видели солнечный свет. Они сейчас брели между заводами и своими лачугами, затопив собой улочки. Пересменка. Я не заметила нигде стражников, не услышала свиста кнута. Не было даже пустых взглядов. Никто не заставлял рабочих встречать королевское судно.

«Королю не надо пускать перед этими людьми пыль в глаза, — вдруг осознала я. — Они покорны и сломлены с самого своего рождения».

— Это техны, — хриплым голосом произнесла я, вспомнив слово, которым с такой непринужденностью пользуются серебряные. — Они делают лампочки, камеры, видеоэкраны…

— А также винтовки, пули, бомбы, корабли и транспортеры, — закончил за меня Мейвен. — Они вырабатывают энергию, очищают нашу воду и делают еще много других полезных вещей.

А в награду получают лишь удушливый дым.