Предложение звучало угрожающе. Валсидал ехидно фыркнул с дерева, не спеша знакомиться с двуипостасным поближе. Это только с виду волчий облик у них пушистый, а когти очень даже острые. Знакомиться с ними более детально вампир вовсе не горел желанием.

— Благодарствую, мне и здесь хорошо, — хмыкнул он с ветки и на всякий случай перебрался повыше, чтобы более громоздкий Олек точно его не достал.

Как известно, в отличие от обычных волков, двуипостасные лазают по деревьям очень даже неплохо, им стрясти с дерева зарвавшегося вампира раз плюнуть. Но тут в перепалку вмешался Вяз Дубрович. Он хватил сучковатой рукой по дубу, на котором, словно ворона, восседал Валсидал Алукард. Дерево ощутимо тряхнуло, вампир соскользнул, едва не упал, но вовремя уцепился когтями за сук, совершил головокружительный акробатический этюд, узрев который цирковые гимнасты облезли бы от зависти, и снова оседлал ветку, закогтившись чисто на всякий случай.

— Хватит тебе препираться с упырем! Нашел собеседника! Ты бы еще с комаром пообщался, — скептически скрипнул леший.

— Я не упырь и не комар! — Валсидал чуть не свалился с дерева от возмущения, но вовремя спохватился.

Он не чувствовал в себе достаточно сил для драки, да и бегать по лесу уже устал. Вампир не был противником физических нагрузок, но нужно и меру знать.

— Да? — хмыкнул леший. — А питаешься чем? Кровью. Значит, комар и есть, только переросток. Ентот, как его… мудант.

— Мутант, — ехидно поправил Валсидал. — Сначала говорить правильно научитесь, а потом уж ярлыки навешивайте.

— Так в словах главное не произношение. А смысл, в них вкладываемый, — философски изрек Вяз и переключился на Олека: — А ты вместо того, чтобы в теньке прохлаждаться, лучше бы думал, как успех развить в отношениях с ведьмой. Тем более что совместный труд сближает.

— И что же мне делать дальше? — заинтересовался вожак.

— А это уж тебе решать, — откликнулся леший. — Не все же по подсказкам жить, надо и самому усилия приложить, значит. Тем ценнее награда будет.

Олек перевел взгляд потрясенных глаз цвета темного янтаря на Дорофея Тимофеевича. Пушистый любимец ведьмы недоуменно пожал плечами, нахально самоустранившись от решения проблемы с ухаживанием двуипостасного, и пошел поить мерина. Расседлать натруженного конягу кот не мог, а отвести на водопой — запросто.

Оставленный наедине с горем, Олек задумчиво взъерошил темные волосы.

— М-да. Что-то определенно надо делать. Но что? Вот в чем вопрос…

Сарат влетел в деревню Хренодерки как камень, пушенный из пращи. Крепкие ноги селянина, обутые в дымящиеся лапти, протопали по улице, распугивая кур, кошек, заставляя даже знакомых собак захлебываться злобным лаем и рвать цепи, грозя утащить будку за собой. Редкие прохожие благоразумно отпрыгивали в сторону, чтобы не быть сбитыми и затоптанными односельчанином. Затем непременно поминали его родню добрым словом, потом чесали в затылке и отправлялись следом, считая, раз человек так торопится, значит что-то стряслось. А новости лучше узнавать, стоя в первом ряду.

Парень резво забежал во двор к голове, хлопнул калиткой, взбудоражил своим появлением лохматого пса, запнулся о выступающий из земли корень и рухнул на землю. Один из самонаводящихся фаерболов ударил в хрен и взорвался, засыпав ошметками крупных (величиной с хорошее дерево) овощей весь участок головы и наградив замечательным котлованом размером с небольшое озеро. Сарату повезло — взрывной волной второй фаербол отнесло в сторону. Он сдетонировал о сарай, разметав соломенную крышу по округе. Сверху прилетел один из тлеющих лаптей, сорванных с ног парня, второй упал точно на крышу дома головы. Оба строения занялись веселыми языками пламени.

— Ну ничего себе! — потрясенно выдохнул Сарат, обозрев принесенные разрушения. — Теперь точно Доненьку не отдаст.

Голова деревни Хренодерки, названной так за обильное произрастание хрена как на ее территории, так и близ нее, сидел за столом в своей высокой рубленой избе и наблюдал за тем, как жена с дочерями накрывают на стол обедать. Глядел он на обычную суету женщин осуждающе, как инквизитор церкви Всевышнего на разгул нежити и еретиков. Перебрал Панас вчера самогонки в «Пьяном поросенке».

Дело в том, что в Хренодерки уже несколько дней съезжались холостые парни с разных концов Рансильвании. Список претендентов на руку и сердце лесной отшельницы составлялся всей мужской половиной Хренодерок, письма благополучно разослали, не утаив от женихов, кого именно им предлагается сосватать. На отклик, конечно, надеялись, дружно держали пальцы скрещенными на удачу и робко рассчитывали на приезд хотя бы двух-трех смельчаков из разряда совсем невезучих в любви.

На удивление хренодерчан народ повалил валом. Местные сначала обрадовались, а затем крепко призадумались. Если на ведьму такой спрос, может, и самим такая невеста нужна, а тут какие-то пришлые понаехали. Хренодерские девки достали из сундуков парадные платья, со слезами на глазах