– Вот ведь люди, – удивленно качнул головой Призрак. – Жизнью рисковать не боятся, а сходить-глянуть, есть там какой-то грёбаный люк или нет, – страшно им.

– Хорош тебе, – оборвал я Призрака. – Мне б тоже на их месте страшно было. Потому что им этот люк важнее жизни. Вернее, то, что за ним. Ладно, коли так, я схожу.

Поставив на пол пустую банку из-под тушенки, я взял под мышку трофейный пулемет и направился в темный угол зала, обходя по пути мертвецов и фосфоресцирующие зеленые лужи, воняющие еще хуже, чем разлагающиеся трупы.

За старой лестницей, ведущей наверх, действительно виднелась на полу какая-то темная блямба. Я включил фонарик и направил луч света на нее.

Это был здоровенный аварийный люк, в центре которого красовалась буква «К». Хрен его знает, может, реально в баре пошутил кто-то над сталкерами и на самом деле это просто смотровой колодец для доступа к канализационной шахте?

– Ну что, люк есть, – крикнул я через плечо.

Позади послышались шаги.

– Блин, реально, как говорили, с буквой «К», – сказал Мастер. И, вздохнув, добавил: – Ну ладно, чего стоять-любоваться. Пошли, что ли.

…Крышку мы пытались подцепить минут пятнадцать – больно плотно она была притерта к краям колодца. Наконец, сломав плоскую отвертку моего мультитула и одну проржавевшую арматурину, мы ее свернули. Наши фонари высветили ожидаемую картину – стальную лестницу, ведущую вниз, в непроглядную темень, из которой доносились какие-то звуки – то ли стоны, то ли всхипы какие-то.

– Может, для начала гранату туда кинуть. Или две, – предположил я.

– Не надо гранату, – со странным напряжением в голосе произнес Даль. – Лучше я первым пойду.

– Вместо гранаты? – хмыкнул Призрак – и тут же заткнулся, увидев взгляд снайпера. Видимо, понял: тут шутить неуместно. Что-то слишком важное для парня было там, внизу, над чем шутить – опасно для жизни.

Фанатики Монумента были парнями практичными. Даже ремни на их ПКМах были не стандартные (которые, на мой взгляд, не особо удобные), а так называемые «трехточки», усиленные, с мягкими подушками. Видимо, спецзаказ именно для ношения и с экзоскелетом, и без него. Очень удобно как в бою, так и если приходится пулемет носить за спиной, как, например, при спуске по лестнице. Хотя ПКМ книзу тянет изрядно, но хоть по спине не дубасит при каждом движении.

Конечно, если б коробку с лентой отсоединить, было бы еще удобнее, но нельзя. Может случиться, что лестница закончится очередной неприятностью, в которую с ходу придется стрелять. Поэтому приходилось спускаться крайне осторожно, оберегая от ударов о стены шахты наше громоздкое оружие и запасные коробки с патронами к нему – для их переноски у предусмотрительных фанатиков в заветном ящике специальные поясные подсумки имелись. Мы, понятное дело, только по одной коробке в запас взяли. Конечно, хотелось сграбастать побольше, но переть на себе пулемет с полтыщей патронов есть дело непростое. Особенно когда приходится лазить с таким боезапасом по вертикальным шахтам, причем лазить по возможности бесшумно.

Ну, мы и лезли, аккуратно нащупывая ногами следующую ступеньку и очень надеясь, что стальная лестница не оторвется под нашим весом и не рухнет вниз. Хотя то, что строили при Советском Союзе, обычно было рассчитано на запредельные нагрузки, поэтому мы спускались хоть и осторожно, но при этом довольно уверенно, одновременно прислушиваясь к тому, что творилось внизу.

Между тем по мере приближения ко дну колодца, доносящиеся снизу звуки становились все отчетливее. Причем к стонам прибавились голоса. Уверенные, наглые. Что говорят – не разобрать, но интонации не оставляли сомнений: к тем, кто стонет, пришли те, кто хорошо умеет выколачивать из людей эти стоны.

Хммм… Как-то недолюбливаю я тех, кто мучает кого-либо. Убить – да, это бывает сплошь и рядом, на то она и Зона. Экспресс-допрос – да, это порой необходимость, но при этом дознание пленного должно быть коротким и максимально эффективным, чтоб и врага зря не мучить, и самому время не терять попусту. Но те, внизу, явно не допрашивали пленных. Судя по их уверенно-наглым голосам, они неторопливо получали удовольствие от процесса. А это и есть то, что я не люблю, – когда кто-то мучает кого-то не по боевой необходимости, а для собственного удовольствия.

Кстати, теперь я спустился настолько, что уже мог разобрать отдельные фразы:

– Вот ведь падла… Башку отвернула, тварина. Я ей говорил же…

– А чо говорить? Дай в душу разок, или если лень – разрядом хренакни. Только не поджарь смотри…

Так. Голоса мужские. И «ей говорил»… Стало быть, внизу мужики мучают женщину. А вот это уже ни в какие ворота. Ладно.

Я принялся быстрее перебирать руками и ногами. Теперь, когда я уже видел свет внизу и серую поверхность бетонного пола, можно и ускориться. Теперь не успеют осознать и принять решение.

Наверно, не успеют…

– Слышь, Тарас, брось-ка ее. Да брось сучку, говорю, блин!

– А чо?

– Через плечо и на охоту. Я чего-то не вкуриваю, по вентколодцу спускается кто-то, что ли? Я вроде слышал чего-то?

– Да не, он заглушен хрен знает когда… Хотя погоди, я тоже чего-то слышал.