– Можно… почему нет? – подумав несколько секунд, кивнул Сергей. – Но я отвечу только на те вопросы, на которые смогу. Или – захочу ответить, так будет лучше. Ну что, с кого начнем?

– Зачем приходил Гекель? – вдруг без перехода спросила Лорана. – Что он от тебя хочет?

– Хмм… как бы тебе это сказать… в общем – он хочет получить от меня некоторую информацию. Очень важную. Способную перевернуть весь этот мир. Что это за информация – не скажу. Не ваше дело. Только поясню: не нужно воспринимать свое заключение как игру, а Гекеля – добрым дедушкой. Это самый опасный человек в этом мире. По крайней мере, я так считаю. А еще – если не дам ему нужную информацию, он будет вас пытать и заставит меня на это смотреть. Так мне было сказано. Потому – будьте предельно осторожны, лишнего не говорите и… будьте готовы ко всему. А теперь о вас. Лорана, скажи мне, почему ты так легко восприняла известие о гибели своего мужа? Почему так легко забыла? Ты не любила мужа?

– Мужа? Честно сказать… нет. Хотя он ко мне хорошо относился, более того – он меня любил. Но я его – нет. Еще что-то?

– С этим понятно. Только твой муж жив. Его не убили.

Сергей подпер голову руками и уставился в лицо ошеломленной девушки, закусившей губу.

– Это точно? – отрывисто спросила Лорана, хмуро глядя в пространство. – И что с ним? Почему он до сих пор не пришел ко мне?

– Ему сказали, что ты мертва. А кроме того – он теперь под контролем Гекеля. Фактически это теперь кукла на пальцах кукольника Гекеля. По крайней мере, это следует из слов колдуна. Прикажет тебя забыть – и геренар это выполнит. Даже не вспомнит о тебе. Я сам испытал такое. Гекель захватил все, что мог, – глав кланов, колдунов… Впрочем, эти колдуны, похоже, особо и не сопротивлялись. Все под ним. Теперь он будет делать из людей безропотных роботов… хмм… искусственных людей таких… ну неважно, вам – неважно. Главное, чтобы вы поняли – этот мир ждет очень плохое будущее. Очень плохое.

Все замолчали, и с минуту за столом было тихо.

За окном кто-то кричал – звали слугу, слышны были лишь отдельные слова, и половина из них – отборная ругань. Мужчина, упражнявшийся в словообразовании, вопил так истошно, что Сергей невольно усмехнулся – про таких говорят, что его шилом в зад кольнули.

Тут же вспомнился сосед сверху – из двушки с обитыми изодранным дерматином дверями. Как только тот получал зарплату, начинался концерт: вопли, крики, битье посуды. Однажды он докопался и до Сергея – в алкогольном дурмане не соображая, на кого можно нападать, а на кого нет. Мало того, что мент, так ко всему прочему в тот день Серега был с тяжелейшего бодуна, и вид пьяного соседа, размахивающего перед лицом корявыми клешнями, окровавленными от ударов по мебели и членам его веселой семейки, не прибавил похмельному оперу оптимизма. Потому Серега толкнул придурка так, что тот сверзился на лестничную площадку, а потом схватил его за обе ноги и побежал вниз по лестнице, радостно приговаривая: «На помойку! Человеческому мусору там место!» Голова несчастного при этом стукалась о ступеньки, издавая веселую барабанную дробь.

Вытолкнув алкаша из подъезда в летнюю последождевую грязь, Серега воспрял духом, и жизнь уже не казалась такой гадкой. Сплошной позитив!

Дав себе слово проделывать эту операцию почаще, ушел домой и забыл о подвергнутом экзекуции алкоголике. А на следующее утро тот явился в гости, демонстрируя синячище в пол-лица и два выбитых зуба.

Сосед долго выспрашивал, не приходил ли он вчера к Сергею, и очень сетовал на то, что по пьянке, как обычно, ничего не помнит. Где он выбил зубы и откуда у него такой синячина – только Богу известно. Сергей посоветовал завязывать с пьянкой – иначе зубов не напасешься, потом долго хохотал, закрыв за соседом дверь. А тот, как ни странно, после экзекуции притих и на памяти Сереги больше не закатывал таких впечатляющих «концертов». Так их называла старушка, живущая в соседней квартире с пьяницей и больше всех страдавшая от буйного нрава Паши Пукина, стоически несущего на покатых плечах проклятие своей фамилии.

Смешная фамилия, как бы говорившая тем, кто отчаялся в жизни: «Люди, не все так плохо! Вы же не Пукины!»

Впрочем, Сергей слыхивал и более смешные фамилии – например, у него был знакомый гаишник по фамилии Пысин. На удивление адекватный и дельный мужик, которого близкие приятели в шутку звали «Пыська». И этот Пысин прекрасно себе вышел на пенсию, живет в достатке и покое. Так что не в фамилии дело.

Еще был некогда большой чин в УВД города по фамилии Дураков, о котором Сергей всегда говорил, что тому нужно при жизни поставить бронзовый памятник в центре города. Человек с этакой фамилией, долезший до такого поста и полковничьих погон, должен был быть настолько умен и профессионален, что даже те, кого могла отпугнуть фамилия, признали незаменимость этого мужика. Сергею пришлось с ним как-то пообщаться – ходил с рапортом по служебному делу. Полковник оставил о себе на удивление хорошее впечатление.

Сергей сидел, улыбался, погруженный в свои воспоминания, и будто забыл о поглядывающих на него «соратницах», пока те не напомнили о себе сами.

Начала Занда, нервно теребящая кружевную вышитую салфетку.

– Теперь ты спросишь меня о моем женихе, да? – Голос Занды сорвался, она покраснела и покосилась на Лорану, скривившую губы в пренебрежительной ухмылке. – Да, я хотела выйти замуж за Ингера Маланга. Уважаемый человек, сильный мужчина… да, да, не надо так улыбаться! Во всех отношениях сильный!

– Да что ты знаешь о мужской силе?! – не выдержав, вмешалась Лорана. – Когда ты с ним и спала-то всего один раз! Ты и понять-то ничего