встретился с Красной Армией на поле боя в самом конце, так что лично наблюдать ее прогресс от неплохой, но не более того, к лучшей армии в мире, ему не довелось — но коллеги рассказывали многое о том, как главный противник Вермахта совершил какой-то фантастический скачок, за полгода сравнявшись силой с германской армией, а в следующие полгода ее превзойдя. Возглавив Фольксармее, фельдмаршал получил прекрасную возможность пообщаться с русскими военными, от командующего ГСВГ генерала армии Черняховского до их унтеров и солдат. Это были первоклассные воины — но, не меньшее уважение танкиста Эрвина Роммеля вызвали их организация, тактика и техника. Естественно, возник вопрос: 'Как?! Как, тысяча чертей, можно было совершить такой скачок за полтора года, от Сталинграда до Берлина?!'.

Командуя в свое время личной охраной Гитлера, Роммель насмотрелся на придворные интриги, так что предпочитал собирать информацию, много слушать и ничего не говорить. На одном из торжественных обедов сосед, министр экономики герр Эрхард, восхищался не только качеством денежной реформы, но и темпами ее подготовки — по его уверениям, даже у американцев, случись им оказаться на месте русских, при активном содействии самих немцев, на это ушло бы не меньше трех лет (прим — столько в нашей истории готовилась денежная реформа ФРГ В.С.). Но тогда выходило, что господин Зверев начал готовить реформу германских финансов в марте 1942 года, когда вермахт только что был отброшен от Москвы, и продолжал ее тогда, когда немецкие танки рвались к Сталинграду и Кавказу, когда судьба самого СССР висела на тончайшем волоске — уже тогда, если не зная точно, то, как минимум, имея основания считать, что Советский Союз не просто выстоит в войне на уничтожение, но захватит всю Германию? Готовил программу, рассчитанную вовсе не на финансовое обескровливание Германии — а на ее благополучие и мощь в качестве младшего партнера СССР!

Герр Эрхард не был кадровым офицером, но без сомнения, был умен и сведущ. И Роммель рассказал ему о стремительном прогрессе русских в военном деле, упирая на невероятный скачок, внезапно совершенный ими. Министр экономики намек понял — и пригласил Командующего на воскресный обед, якобы для неофициального обсуждения некоторых проблем военной промышленности. Фельдмаршал не особенно удивился, увидев что среди гостей присутствует министр государственной безопасности, генерал-оберст полиции герр Рудински. После обеда, в курительной состоялся короткий, но содержательный разговор. Герр Эрхард изложил свое мнение о неких странностях, сопровождающих достижения русских союзников, присовокупив к нему забавную историю, имеющую некоторое хождение среди элиты западноевропейских деловых людей, согласно которой герр Сталин заключил союз с русскими из будущего. Это стало новостью для Роммеля — но, фельдмаршал не мог не признать того, что эта безумная версия логично объясняла все.

Герр Рудински отреагировал иначе — для начала, он счел нужным процитировать известное высказывание господина Черчилля, гласящее, что 'Русских всегда недооценивали, а между тем они умеют хранить секреты не только от врагов, но и от друзей' (прим. авт. — реальное высказывание Черчилля). Затем попросил герра Эрхарда представить реакцию господина Сталина на попытку хотя бы подобраться к самому охраняемому секрету Советского Союза, если эта версия верна — и на последствия для той страны, которая осмелилась на это.

Ответ был очевиден — терять несомненные выгоды нынешнего отношения СССР к Германии никому из собравшихся не хотелось. Кроме того, германская практичность, присущая всем участникам беседы, подсказывала, что если твой союзник сильнее, чем предполагалось, и нет оснований считать, что он использует свою силу тебе во вред, то это не самый плохой жизненный расклад.

Ну и конечно то, о чем деликатно промолчал Рудински и не знал Эрхард — у Германии не было разведки, даже теоретически способной провести подобную операцию. В бывшем Абвере русские провели реорганизацию, поставив на все ключевые посты своих офицеров немецкого происхождения, не из ГРУ а из войсковой разведки, и немецких коммунистов, из числа прошедших соответствующую подготовку и получивших опыт — скрепя сердце, фельдмаршал молча признавал, что в столь деликатной сфере руководить могут только люди, пользующиеся полным доверием 'старшего брата'. Сходная ситуация была и в «1С», второй армейской спецслужбе Германии, ответственной за разведку и контрразведку в прифронтовой зоне (аналог русского СМЕРШ) — руководитель отдела ОКХ 'Иностранные армии — Восток' генерал-майор Гелен ушел к американцам, его примеру последовали те из его подчиненных, кто имел основания опасаться обвинений в военных преступлениях на Остфронте. Большинство войсковых разведчиков и контрразведчиков перешло в Фольсармее, они, как-никак, были германскими офицерами — но, во-первых, 1С также находилась под неусыпным контролем русских, всюду расставивших своих людей, во-вторых, операции такого уровня точно не были ее специальностью. Разведывательный отдел Кригсмарине, прежде считавшийся самым «пробританским» из всех спецслужб Рейха, был капитально вычищен еще при фюрере, после бойни в Арктике и обоснованных подозрений в измене (прим. — см. «Поворот оверштаг»), оставшиеся меньше всего желали попасть под топор новых репрессий. Разведотдел Люфтваффе, перешедший в Фольксармее почти в полном составе, специализировался в основном на аэрофотографировании и истолковании снимков, также находился под русским контролем, и не имел в СССР никакой агентуры, за исключением военно-воздушного атташе при посольстве ГДР в Москве. Еще был «силовой компонент», два полка и семь отдельных батальонов спецназначения, по примеру русского Осназа, обученные работе во вражеском тылу и контрпартизанским действиям — десантники, диверсанты, егеря, в мирное время подчиненные даже не армии а Штази — но помышлять о каких-то силовых акциях против СССР мог бы лишь сумасшедший, вроде того, кто был повешен в Штутгарте после процесса три года назад.

В результате беседы, герру Эрхарду, несомненно выражавшему не свой личный интерес к этой проблеме, но живую любознательность влиятельных германских промышленников, вежливо дали понять, что нарушать существующий порядок не стоит. Выйдет себе дороже — тем более, что русские добросовестно выполняли свои обязательства, и в части информирования союзников, в том числе. Или, как сказал Рудински, достаточно общавшийся с советскими, «не буди зло, пока оно тихо».

Еще фельдмаршал вспомнил беседу, состоявшуюся 3 сентября, через неделю после американского атомного удара по Сианю. Командующий ГСВГ